Творчество и жизнь друниной юлии владимировны. Поэтесса Юлия Друнина: биография, творчество
(10 мая 1924, Москва — 21 сентября 1991, Москва), русская поэтесса. В лирических стихах - память о Великой Отечественной войне: сборники «Тревога» (1963), «Не бывает любви несчастливой…» (1973), «Окопная звезда» (1975), «Мир под оливами» (1978), «Бабье лето» (1980), «Метель» (1988). Автобиографическая повесть «С тех вершин» (1979). Покончила жизнь самоубийством.
Родилась 10 мая 1924 в Москве в семье учителя. Детство прошло в центре Москвы, училась в школе, где работал отец. Любила читать и не сомневалась, что будет литератором. В 11 лет начала писать стихи.
В 1941, когда началась Отечественная война, в семнадцатилетнем возрасте записывается в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста) и работает санитаркой в глазном госпитале. Участвует в строительстве оборонительных сооружений под Можайском, попадает под бомбёжку и, выполняя свои прямые обязанности, становится санитаркой пехотного полка.
После ранения была курсантом Школы младших авиаспециалистов (ШМАС), после окончания которой получает направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Всеми силами рвётся на фронт. Получив сообщение о смерти отца, едет на похороны по увольнению, но оттуда не возвращается в свой полк, а едет в Москву, в Главное управление ВВС. Здесь, обманув всех, получает справку, что отстала от поезда, едет на Запад. В Гомеле получает направление в 218-ю стрелковую дивизию. Снова была ранена. После выздоровления пыталась поступить в Литературный институт, но её постигла неудача. Возвращается в самоходный артполк. Звание — старшина медслужбы, воюет в Белорусском Полесье, затем в Прибалтике. Контузия, и 21 ноября 1944 получает документ «…негоден к несению военной службы».
Тонкая и возвышенная натура, она рано прошла школу настоящего мужества. Этот жизненный опыт и сильные впечатления легли в основу её творчества.
На двадцатом году своей жизни приезжает в Москву. У Юлии Друниной нет сомнений, чем заниматься. Она идёт в Литературный институт им. Горького, приходит со студентами на лекцию и остаётся здесь. Никто не посмел ей отказать.
В начале 1945 в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Друниной, в 1948 — сборник «В солдатской шинели».
В марте 1947 участвует в 1 Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность.
Институт закончила только в 1952, несколько лет пропустила из-за замужества и рождения дочери.
«Ознобные могилы-блиндажи», «солдатский неуют», «окопная тоска» вошли в стихи Друниной, не заслонив радостей первой любви, дружбы, познания мира. Тема войны, патриотизма проходит через всё её творчество. Идёт ли речь о любви, о призвании поэта — она неизменно возвращается к воспоминаниям фронтовой юности, проверяя ими своё отношение к жизни.
Выходят сборники «В солдатской шинели» (1948), «Разговор с сердцем» (1955), «Ветер с фронта» (1958), «Современники» (1960), «Тревога» (1963).
В 1967 Друнина побывала в Германии, в Западном Берлине.
В 1970-е выходят сборники: «В двух измерениях», «Я родом из детства», «Окопная звезда» (1975), «Не бывает любви несчастливой» (1973) и др. В 1980 — «Бабье лето», в 1983 — «Солнце — на лето».
Автобиографическая повесть Друниной «С тех вершин…» увидела свет в 1979.
Переводила стихи болгарских, татарских, казахских поэтов.
Была избрана в Верховный Совет СССР, но, разочаровавшись в полезности этой деятельности, вышла из депутатского корпуса. В августе 1991 года бросилась защищать «Белый дом». Некоторое время спустя она напишет такие строки: «Безумно страшно за Россию».
Конец жизни Юлии Владимировны полон трагизма. Она могла тысячу раз погибнуть на войне, а ушла из жизни по своей воле, 21 ноября 1991 в Москве.
Сборник «Судный час» вышел посмертно.
фото
Поэтесса Юлия Друнина выступает
на Всесоюзном Пушкинском празднике поэзии в Михайловском.
Поэтесса
Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву и тысячу — во сне.
Кто говорит,
что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Именно эти строки принесли ей самую большую известность.
Юлия Друнина родилась 10 мая 1924 года в семье учителя истории Владимира Друнина и его жены Матильды.
Школьницей она посещала литературную студию, много читала - «от Лидии Чарской до “Одиссеи” Гомера. Писала стихи…». В конце 30-х годов стала победительницей в конкурсе на лучшее стихотворение. Его опубликовали в «Учительской газете» и передали по радио. Переломным событием в жизни Юлии стал 1941 год - окончание школы и начало Великой Отечественной войны.
Юлия в семнадцатилетнем возрасте работала на строительстве оборонительных сооружений в народном ополчении под Можайском, а позже записалась в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста), стала санитаркой в глазном госпитале, а потом, вопреки воле родителей стала санинструктором в пехотном полку.
Выйдя с остатками армии из окружения, Юля вернулась в Москву, а ее семья перебралась подальше от фронта - в Сибирь, но Юля вернулась на фронт и попала в пехоту, на передовую. «Подстриженная под мальчишку, была похожа я на всех», - вспомнит она много позже. А ее стихи о войне будут внешне просты и сдержаны, но за каждым словом открывается бездна чувств.
Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу…
После тяжелого ранения в 1943 году, когда осколок прошел в двух миллиметрах от сонной артерии, Юлия вновь возвращается на фронт. Она становится курсантом Школы младших авиаспециалистов (ШМАС), после окончания которой получает направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Получив сообщение о смерти отца, она поехала на похороны по увольнению, но оттуда не возвращается в свой полк, а едет в Москву, где в Главном управлении ВВС, получает справку, что отстала от поезда, и едет на западный фронт. В Гомеле Юлия Друнина получила направление в 218-ю стрелковую дивизию.
Она была награждена медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды - это было справедливое признание ее заслуг.
Она снова была ранена. После выздоровления неудачно пыталась поступить в Литературный институт. Она вернулась в самоходный артполк, получила звание «старшина медслужбы», воевала в Белорусском Полесье, затем в Прибалтике. Была контужена, и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы.
Пока Советская Армия продолжала освобождать от фашистов города, Юлия в 1944 году в декабре снова пришла в Литературный институт, и в середине учебного года стала посещать лекции. «И никогда я не сомневалась, что буду литератором. Меня не могли поколебать ни серьезные доводы, ни насмешки отца, пытающегося уберечь дочь от жестоких разочарований. Он-то знал, что на Парнас пробиваются единицы...»
В Литинституте Юлия знакомится со своим будущим мужем Николаем Старшиновым.
Возвратившись с фронта в сорок пятом,
Я стеснялась стоптанных сапог
И своей шинели перемятой,
Пропыленной пылью всех дорог.
«Мы встретились в конце 1944 года в Литературном институте им. А. М. Горького. После лекций я пошел ее провожать. Она, только что демобилизованный батальонный санинструктор, ходила в солдатских кирзовых сапогах, в поношенной гимнастерке и шинели. Ничего другого у нее не было.
Мы были студентами второго курса, когда у нас родилась дочь Лена. Ютились в маленькой комнатке, в общей квартире, жили сверхбедно, впроголодь.
В быту Юля была, как впрочем, и многие поэтессы, довольно неорганизованной. Хозяйством заниматься не любила. По редакциям не ходила, даже не знала, где многие из них находятся, и кто в них заведует поэзией. Лишь иногда, услышав, что я или кто-то из студентов собирается пойти в какой-нибудь журнал, просила: «Занеси заодно и мои стихи…»
Однажды я провожал ее (мы еще встречались) и мы зашли к ней домой. Она побежала на кухню и вскоре принесла мне тарелку супа. Суп был сильно пересолен, имел какой-то необычный темно-серый цвет. На дне тарелки плавали мелкие кусочки картошки. Я проглотил его с большим удовольствием. Только через пятнадцать лет, когда мы развелись и пошли после суда в ресторан — обмыть эту процедуру, она призналась, что это был вовсе не суп, а вода, в которой ее мать варила картошку «в мундирах». А Юля, не зная этого, подумала, что это грибной суп.
Я спросил:
— Что же ты сразу не сказала мне об этом?
— Мне было стыдно, и я думала, что, если ты узнаешь это, у нас могут испортиться отношения.
Смешно, наивно, но ведь и трогательно…»
В начале 1945 года в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Юлии Друниной, в 1948 году — сборник стихов «В солдатской шинели». В марте 1947 года Друнина приняла участие в 1-м Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность. Институт Юлия Друнина закончила только в 1952 году, пропустив несколько лет из-за рождения дочери Елены. Стихов в тот период она не писала.
На протяжении всего творчества Друнину будут относить к военному поколению. При всем обаянии и красоте (Юлию Друнину сравнивали с Любовью Орловой), у нее был бескомпромиссный и жесткий характер.
Я порою себя ощущаю связной
Между теми, кто жив
И кто отнят войной…
В 1955 году вышел сборник «Разговор с сердцем», в 1958 — «Ветер с фронта», в 1960 — «Современники», и в этом же году распался ее брак с Николаем Старшиновым. В 1963 году вышел новый сборник ее стихов «Тревога». В 1967 году она побывала в Германии, в Западном Берлине. Во время поездки по ФРГ её спросили: «Как Вы сумели сохранить нежность и женственность после участия в такой жестокой войне?» Она ответила: «Для нас весь смысл войны с фашизмом именно в защите этой женственности, спокойного материнства, благополучия детей, мира для нового человека».
В 1970-е годы выходят новые сборники ее стихов: «В двух измерениях», «Я родом из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой» и другие. В 1980 году — «Бабье лето», в 1983 — «Солнце — на лето». Среди немногих прозаических произведений Друниной — повесть «Алиска» (1973), автобиографическая повесть «С тех вершин…» (1979), публицистика.
Теперь не умирают от любви.
Насмешливая, трезвая эпоха...
Лишь падает гемоглобин в крови,
Лишь без причины человеку плохо...
Теперь не умирают от любви
Лишь сердце что-то барахлит ночами,
Но неотложку, мама, не зови,
Врачи пожмут беспомощно плечами:
Теперь не умирают от любви.
На стихи Юлии Друниной Александра Пахмутова написала песни «Походная кавалерийская» и «Ты — рядом».
Ее вторым мужем стал кинорежиссёр, сценарист, актёр и телеведущий Алексей Яковлевич Каплер.
Эльдар Рязанов в интервью рассказывал:
«У меня были свои счёты к Каплеру, он ни разу не позвал меня в свою «Кинопанораму», хотя я снял неплохие фильмы к тому времени. На премьере «Иронии судьбы», когда весь зал смеялся, вздыхал, плакал, Каплер и Друнина в середине фильма встали и ушли. Так что я не любил его, не любил Друнину, которая была одним из руководителей Союза писателей, сидела в президиумах. Но для меня, когда я узнал историю их жизни, стало принципиальным сделать картину о любви. Это была история Ромео и Джульетты, уже немолодых, но абсолютно прекрасных…
Они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году — Друниной было 30, а Каплеру 50. А в 1960 году она расстаётся с Николаем Старшиновым, прожив в браке пятнадцать лет. Они расстались, сумев, несмотря ни на что, остаться друзьями».
А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь…
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.
Я ни на что
Не налагала вето,
Я никогда от боли не кричу.
Пока живу — борюсь.
Меня счастливей нету,
Меня задуть
Не смогут, как свечу.
В присутствии Друниной мало кто осмеливался безнаказанно бросить тень на священную память о прошлом. Когда в конце 80-х годов ветераны войн, и военнослужащие начали испытывать несправедливое отношение к себе со стороны государства, Друнина пыталась отстаивать честь и достоинство военнослужащих, и в 1990 году баллотируется и избирается в Верховный Совет СССР. Позже, разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, она перестала ходить на заседания, и вышла из депутатского корпуса.
И откуда вдруг берутся силы
В час, когда в душе черным-черно?..
Если б я была не дочь России,
Опустила руки бы давно,
Опустила руки в сорок первом.
Помнишь? Заградительные рвы,
Словно обнажившиеся нервы,
Зазмеились около Москвы.
Похоронки, раны, пепелища…
Память, душу мне войной не рви!
Только времени не знаю чище
И острее к Родине любви.
Лишь любовь давала людям силы
Посреди ревущего огня.
Если б я не верила в Россию,
То она не верила б в меня.
* * *
Мне близки армейские законы,
Я недаром принесла с войны
Полевые мятые погоны
С буквой «Т» - отличьем старшины.
Я была по-фронтовому резкой,
Как солдат, шагала напролом,
Там, где надо б тоненькой стамеской,
Действовала грубым топором.
Мною дров наломано немало,
Но одной вины не признаю:
Никогда друзей не предавала -
Научилась верности в бою.
Для Друниной оказалось страшным шоком крушение целого мироздания, под обломками которого оказались погребенными идеалы всего ее поколения.
В августе 1991 года Юлия Друнина вместе с другими россиянами защищала Белый дом. А через три месяца ушла из жизни добровольно.Вспоминает Л. Грач:
«Она, как и многие в те дни, не смогла смириться с происходящим. Открыла в своём гараже, где у неё стоял „москвич“, выхлопную трубу и задохнулась. Нашли её предсмертную записку, где она просила похоронить её возле мужа, известного драматурга Алексея Каплера, кстати, киевлянина по рождению. В своё время Друнина и Каплер отдыхали в Коктебеле и ходили по 25 километров в Старый Крым. Наверное, поэтому Друнина похоронила его на Старокрымском кладбище».
Оставила предсмертную записку зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гараж».
Она оставила около десяти писем родным, знакомым, в них никого не винила и покончила с собой 21 ноября 1991 года.
«… Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня. 20.11.91»
Из стихотворения «Судный час»:
Покрывается сердце инеем -
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока -
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещенная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, -
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть.
Из воспоминаний Николая Старшинова:
«Меня и нашу дочь Лену неоднократно спрашивали о причине, вызвавшей ее добровольный уход из жизни. Односложного ответа на этот вопрос нет. Причин много…
Она никак не хотела расстаться с юностью. Наивно, но она была категорически против, чтобы в печати появлялись поздравления с ее юбилеем, поскольку там указывался возраст. Она хоть на год, но старалась отодвинуть год своего рождения. Мало того, ей не хотелось, чтобы внучка называла ее бабушкой. И уйти из жизни она хотела не старой и беспомощной, но еще здоровой, сильной и по-молодому красивой.
Она была незаурядной личностью и не могла пойти на компромисс с обстоятельствами, которые были неприемлемы для ее натуры и сильнее ее. И смириться с ними она не могла.
Одно из последних стихотворений она начала так: «Безумно страшно за Россию…»
Она как кровную обиду переживала постоянные нападки на нашу армию. И немедленно вступала в яростные споры, защищая ее.
Хорошо зная ее нелюбовь и даже отвращение ко всякого рода заседаниям и совещаниям, я был удивлен, что она согласилась, чтобы ее кандидатуру выдвинули на выборах депутатов Верховного Совета СССР. Я даже спросил ее: зачем?
— Единственное, что меня побудило это сделать, — желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны.
Когда же она поняла, что ничего существенного для этого сделать невозможно, перестала ходить на заседания Верховного Совета, а потом и вышла из депутатского корпуса…
О ее душевном состоянии лучше всего говорит одно из писем, написанных перед уходом из жизни: «…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…»
Я знаю, что Алексей Яковлевич Каплер (второй муж Друниной) относился к Юле очень трогательно — заменил ей и мамку, и няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя. Но после смерти Каплера, лишившись его опеки, она, по-моему, оказалась в растерянности. У нее было немалое хозяйство: большая квартира, дача, машина, гараж — за всем этим надо было следить, поддерживать порядок. А этого делать она не умела, не привыкла. Ну и переломить себя в таком возрасте было уже очень трудно, вернее — невозможно.
Вообще она не вписывалась в наступавшее прагматическое время, она стала старомодной со своим романтическим характером».
Текст подготовлен по материалам:
Материалы сайта Википедия
Материалы сайта www .drunina.ouc.ru
Статья Татьяны Пантюховой «Связные»
Воспоминания бывшего мужа Юлии Друниной Николая Старшинова
Юлия Владимировна Друнина. Родилась 10 мая 1924 года в Москве - умерла 21 ноября 1991 года в Москве. Советская поэтесса, киносценарист. Секретарь Союза писателей СССР и Союза писателей РСФСР. Народный депутат СССР.
Отец - Владимир Павлович Друнин (1879-1942), историк и педагог, работал учителем истории в 1-й московской спецшколе ВВС.
Мать - Матильда Борисовна Друнина (1900-1983), работала в библиотеке и давала уроки музыки.
В школьные годы ее стихотворение «Мы вместе за школьной партой сидели...» было напечатано в «Учительской газете» и передано по радио.
Училась в московской школе № 131, где преподавал её отец.
С началом Великой Отечественной войны, прибавив себе год - во всех её документах впоследствии было написано, что она родилась 10 мая 1924 года - шестнадцатилетняя Юлия Друнина записалась в добровольную санитарную дружину при РОККе (Российское общество Красного Креста). Работала санитаркой в главном госпитале. Окончила курсы медсестёр.
В конце лета 1941 года, с приближением немцев к Москве, была направлена на строительство оборонительных сооружений под Можайском. Там, во время одного из авиа налётов, она потерялась, отстала от своего отряда, и была подобрана группой пехотинцев, которым очень нужна была санитарка. Вместе с ними Юлия Друнина попала в окружение и 13 суток пробиралась к своим по тылам противника.
Осенью 1941 года Юлия Друнина вновь оказалась в Москве и вскоре вместе со школой, в которой директором был её отец, эвакуировалась в Сибирь - в город Заводоуковск, Тюменской области. Ехать в эвакуацию она не хотела и согласилась на отъезд только из-за тяжёлобольного отца, перенёсшего в начале войны инсульт. Отец умер в начале 1942 года на руках дочери после второго удара.
Похоронив отца, Юлия решила, что больше её в эвакуации ничто не держит, и уехала в Хабаровск, где стала курсантом Школы младших авиационных специалистов (ШМАС). Однако техническая наука давалась ей с трудом. Через некоторое время девушкам - младшим авиаспециалистам - объявили, что их вместо отправки в боевые части переводят в женский запасной полк. Узнав о том, что девушек-медиков, в порядке исключения, всё-таки направят в действующую армию, она спешно нашла своё свидетельство об окончании курсов медсестёр и уже через несколько дней получила направление в санитарное управление 2-го Белорусского фронта.
По прибытии на фронт Юлия Друнина получила назначение в 667-й стрелковый полк 218-й стрелковой дивизии. В этом же полку воевала санинструктор Зинаида Самсонова (погибла 27 января 1944 года, посмертно удостоена звания Героя Советского Союза), которой Друнина посвятила одно из самых проникновенных своих стихотворений «Зинка».
В 1943 году Друнина была тяжело ранена - осколок снаряда вошёл в шею слева и застрял всего в паре миллиметров от сонной артерии. Не подозревая о серьёзности ранения, она просто замотала шею бинтами и продолжала работать - спасать других. Скрывала, пока не стало совсем плохо. Очнулась уже в госпитале и там узнала, что была на волосок от смерти.
В госпитале, в 1943 году, она написала своё первое стихотворение о войне, которое вошло во все антологии военной поэзии:
Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
После лечения Друнина была признана инвалидом и комиссована. Вернулась в Москву. Попыталась поступить в Литературный институт, но неудачно - её стихи были признаны незрелыми. Не попав в институт, оставаться в Москве Юля не захотела и решила вернуться на фронт. Её признали годной к строевой службе.
Друнина попала в 1038-й самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. Воевала в Псковской области, затем в Прибалтике. В одном из боёв была контужена и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы. Закончила войну в звании старшины медицинской службы. За боевые отличия была награждена орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».
Военные воспоминания из личного опыта стали отправной точкой в развитии поэтического мировосприятия Друниной и прошли красной стрелой через ее творчество.
В декабре 1944 года Юлия Друнина снова возвращается в Москву. Несмотря на то, что шла уже середина учебного года, она сразу же пришла в Литературный институт, и стала посещать занятия первого курса. Выгнать инвалида войны никто не решился. Из-за замужества и рождения дочери Юлия пропустила несколько лет учёбы в институте и закончила его только в 1952 году.
В начале 1945 года в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Юлии Друниной, в 1948 году - стихи «В солдатской шинели». В марте 1947 года Друнина приняла участие в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность.
В 1948 году вышла первая книга стихов Юлии Друниной «В солдатской шинели» .
В последующие годы сборники выходили один за другим: в 1955 году - сборник «Разговор с сердцем», в 1958 году - «Ветер с фронта», в 1960 году - «Современники», в 1963 году - «Тревога» и другие сборники.
В 1967 году Друнина побывала в Германии, в Западном Берлине.
В 1970-е годы выходят сборники: «В двух измерениях», «Я родом не из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой» и другие. В 1980 году - «Бабье лето», в 1983 году - «Солнце - на лето». Среди немногих прозаических произведений Друниной - повесть «Алиска» (1973), автобиографическая повесть «С тех вершин...» (1979), публицистика.
В 1954 году Юлия Друнина поступила на сценарные курсы при Союзе кинематографистов.
В 1990 году стала депутатом Верховного Совета СССР, много выступала в периодической печати не только со стихами, но и с публицистическими статьями, в которых с тревогой писала о том, как неоднозначно проходит перестройка, как у многих людей происходит девальвация высоко ценимых ею моральных и гражданских ценностей. На вопрос, зачем она баллотировалась в депутаты, Друнина однажды ответила: «Единственное, что меня побудило это сделать, - желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане».
Однако разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, вышла из депутатского корпуса. В августе 1991 года (во время путча ГКЧП) участвовала в защите Белого Дома. В беседе с одним из депутатов объяснила свой приход желанием защитить Ельцина.
Самоубийство Юлии Друниной
Основной причиной самоубийства стало крушение общественных идеалов и развал страны.
В предсмертной записке Друнина писала: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл».
Перед самоубийством она написала стихотворение «Судный час» :
Покрывается сердце инеем -
Очень холодно в судный час...
А у вас глаза как у инока -
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж, крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, - за избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
Юлия Друнина не смогла смириться с происходящим в стране, поэтому завела свой Москвич в гараже и отравилась газом из выхлопной трубы. На входной двери дачи (где в гараже она отравилась выхлопными газами автомобиля) Друнина оставила записку, обращённую к зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гараж».
В предсмертной записке она просила похоронить её возле мужа, известного драматурга Алексея Каплера. В своё время Друнина и Каплер отдыхали в Коктебеле и ходили по 25 километров в Старый Крым. Поэтому Друнина похоронила его на Старокрымском кладбище».
Личная жизнь Юлии Друниной:
Первый муж - Николай Константинович Старшинов (1924-1998), русский советский поэт и переводчик, представитель фронтового поколения советских поэтов. Познакомились в Литературном институте, он был ее однокурсником, фронтовиком, комиссованным по ранению. Поженились в 1944 году. Оформили развод в 1960 году, хотя де-факто брак распался раньше.
В браке в 1946 году родилась дочь Елена.
Внучка - Александра (1971 г.р.), трое правнуков.
Второй муж - (1903-1979), советский режиссер, сценарист, актер, педагог, ведущий программы «Кинопанорама», заслуженный деятель искусств РСФСР. Познакомились в 1954 году - Друнина была его ученицей. Между ними начались отношения, хотя оба были в браке. В 1960 году поженились.
Супружество Каплера и Друниной, продлившееся 19 лет, было очень счастливым. Юлия посвятила мужу, своей любви к нему, огромное количество стихов - хотя и меньше, чем о войне, но больше, чем о чём бы то ни было другом. Смерть Каплера в 1979 году так и осталась для Друниной невосполнимой утратой.
Стихи Юлии Друниной:
А я для вас неуязвима
Бабы
Баллада о десанте
Бежала от морозов - вот беда
Без паники встречаю шквал
Белый флаг
Били молнии. Тучи вились
Бинты
Болдинская осень
Большой ребёнок ты
В семнадцать совсем уже были мы взрослые
В слепом неистовстве металла
В школе
Веет чем-то родным и древним
"Великий" - поэт называет поэта
Во все века
Во второй половине двадцатого века
Все говорим: "Бережем тех, кого любим, очень"
Все грущу о шинели
Все зачеркнуть. И все начать сначала
Геологиня
Да, многое в сердцах у нас умрет
Два вечера
Доброта
Дочери
Друня
Елка
Есть время любить, есть - писать о любви
Есть круги рая
Есть праздники, что навсегда с тобой
Ждала тебя
Жизнь моя не катилась величавой рекою
Жизнь поэта, ты - отчаянный аллюр
За утратою - утрата
Забытая тетрадь. Истертые листы...
Закрутила меня, завертела Москва
Запас прочности
Зинка
И когда я бежать попыталась из плена
И не было встреч, а разлука
И откуда вдруг берутся силы
Как мы чисто, как весело жили с тобой!
Как объяснить слепому
Капели, капели звенят в январе
Качается рожь несжатая
Когда стояла у подножья
Комбат
Кто-то плачет, кто-то злобно стонет
Ливень
Любовь не измеряют стажем
Любовь ушла
Мне близки армейские законы
Мой отец
Мужество
Мы любовь свою схоронили
На носилках, около сарая
На улице Десантников живу
Наказ дочери
Не бывает любви несчастной
Не встречайтесь с первою любовью
Не знаю, где я нежности училась
Недостойно сражаться с тобою
Нет, это не заслуга, а удача
О, Россия!
От имени павших
Памяти Вероники Тушновой
Пахнет лето земляникой спелой
Пожилых не помню на войне
Позови меня
Полжизни мы теряем из-за спешки
Пусть больно, пусть очень больно
Сочетание
Стал холоден мой тёплый старый дом
Стало зрение сердца острее
Стареют не только от прожитых лет
Старый Крым
Степной Крым
Судный час
Теперь не умирают от любви
Ты - рядом
Ты вернешься
Ты должна!
Ты разлюбишь меня...
Убивали молодость мою
Хорошо молодое лицо
Целовались
Чтоб человек от стужи не застыл
Я люблю тебя злого, в азарте работы
Я музу бедную безбожно все время дергаю
Я порою себя ощущаю связной
Я принесла домой с фронтов России
Я родом не из детства - из войны
Я только раз видала рукопашный
Награды и премии Юлии Друниной:
Государственная премия РСФСР имени М. Горького (1975) - за книгу стихов «Не бывает любви несчастливой» (1973);
Орден Отечественной войны 1-й степени (11 марта 1985);
Два ордена Трудового Красного Знамени (8 мая 1974, 8 мая 1984);
Орден Красной Звезды (15 октября 1944);
Орден «Знак Почёта» (28 октября 1967);
Медаль «За отвагу» (23 января 1944);
Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»;
Серебряная медаль имени А. А. Фадеева (1973)
Юлия Владимировна Друнина относится к поколению поэтов-фронтовиков, чьё поэтическое становление совпало с военным лихолетьем. Основная тема её творчества – стихи о Великой Отечественной. И хоть писал в своё время Сергей Есенин: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстояньи», – Юлия Друнина войну разглядеть сумела. Находясь на передовой, в самом пекле, в окопах – зримо увидела её страшное, воистину «не женское лицо»… И поведала читателям всё, что пережила, прочувствовала и осмыслила. Первое стихотворение о войне она написала в госпитале в 1943 году, после тяжёлого ранения: осколок снаряда вошёл в шею и застрял возле сонной артерии.
Я столько раз видала рукопашный,
Раз – наяву. И сотни раз – во сне…
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Впоследствии оно вошло во многие антологии военной поэзии. Юлия Друнина рассказывала историю его создания: «В конце сентября дивизия оказалась в кольце… Двадцать три человека вырвались из окружения и ушли в дремучие можайские леса. Про судьбу других не знаю… Через три года, на госпитальной койке я напишу длинное вялое стихотворение о том, как происходил этот прорыв…». В результате кропотливой работы, из пятидесяти с лишним строк в окончательном варианте осталось всего четыре.
Впрочем, не только это стихотворение Друниной отличает предельная сжатость, краткость, говорящие о большом таланте. Многие её произведения о войне лаконичны, точны и ёмки. По накалу чувств, по глубине мыслей и переживаний не уступают приведённому выше. Здесь, что ни стихотворение – то маленький шедевр:
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы – девчата,
Похожие на парней…
В этом же ряду можно отметить стихотворения «Трубы. Пепел ещё горячий…», «Целовались. Плакали и пели…», «Штрафной батальон», «Через щель маскировки утро…», «Постирушка», «Приходит мокрая заря…».
В других стихах фронтового цикла молодой, начинающий поэт Юлия Друнина размышляет о предвоенном времени, о беспечной школьной юности: «Я ушла из детства в грязную теплушку, / В эшелон пехоты, в санитарный взвод». Ещё задолго до войны Юлия увлекалась поэзией, начала писать стихи в одиннадцать лет. Посещала литературную студию. Писала подражательные стихи в основном о «неземной» любви, об экзотической природе дальних стран, о замках, рыцарях, «прекрасных дамах», ковбоях, кабацких забулдыгах и прочей псевдоромантической публике. Как вспоминала сама Друнина, – это был «коктейль из Блока, Майна Рида и Есенина». Впоследствии в её творчестве проскальзывали мотивы юношеских романтических увлечений: «Ах, донкихоты как вы ни смелы, / Геройства ваши – темы для острот. / И все-таки, да здравствуют орлы, / Бросающиеся на самолет!» («Орлы»); «Истосковалась я / По благородству – / Да мушкетёры / Сделались не те…» («Истосковалась я…»). Отголоски юношеских пристрастий отразились и в военных стихах. В том же стихотворении «Я ушла из детства…» она пишет:
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»…
Здесь проявилась ещё одна характерная черта её поэтического почерка: предельная искренность, правдивость и откровенность. Да и как она могла написать иначе, если в атаке солдаты кричали не только: «За Родину! За Сталина!». Когда вплотную сшибались в жестокой рукопашной с озверелым врагом, – высокопарные речи и лозунги улетучивались из головы и оставалось только исконно русское, глубинное, родовое. Это самое «мать» «перемать»… Здесь Юлия Друнина задолго до так называемых перестроечных «разоблачителей» показала неприкрытую плакатными призывами, лишённую блестящего глянца идеологии, обыкновенную окопную правду войны. Как в известной небольшой поэме «Зинка»: «С каждым днём становилось горше. / Шли без митингов и знамён...»
Эта поэма считается одним из самых лучших произведений Друниной о войне. Она посвятила её своей подруге, санинструктору 667-го стрелкового полка Зинаиде Самсоновой, которая погибла в 1944 году. Посмертно удостоена звания Героя Советского Союза. Поэма начинается с картинки солдатского ночного привала: «Мы легли у разбитой ели. / Ждём, когда же начнёт светлеть. / Под шинелью вдвоём теплее / На продрогшей, гнилой земле». Лежат и беседуют две фронтовые подруги, вчерашние десятиклассницы. Бодрствуют не потому, что спать не хочется, нет, просто – не уснёшь от холода. Подруга лирической героини, Зинаида, делится сокровенным: «– Знаешь, Юлька, я – против грусти, / Но сегодня она не в счёт. / Дома, в яблочном захолустье, / Мама, мамка моя живёт. / У тебя есть друзья, любимый, / У меня – лишь она одна…». Отогревшихся еле-еле подруг поднимает «нежданный приказ» – «Вперёд!» И снова – марш, жестокие кровопролитные схватки. Батальон попадает в окружение, и Зинка погибает в бою. Подруга укрывает её тело своей шинелью. Щемяще горько звучат заключительные строки, когда Юлька, мысленно разговаривая с мёртвой подругой, вспоминает о её матери:
…И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
– Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.
Произведение написано простым, бесхитростным, без вычурных поэтических наворотов, стихом. Ритмика немного напоминает манеру Николая Тихонова, а стиль – Александра Твардовского. Образы у Друниной яркие, сочные, запоминающиеся: «продрогшая, гнилая земля», «яблочное захолустье», «светлокосый солдат», «чёрная рожь», «смертные рубежи».
О суровой правде войны, о своеобразной окопной справедливости, о долге, верности присяге, о чести боевого русского офицера, – стихотворение «Комбат». Оно вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным, потому что автор сумел передать исконную сущность «загадочной» русской души: суровой, бескомпромиссной, но и доброй, всепрощающей одновременно:
Когда, забыв присягу, повернули
В бою два автоматчика назад,
Догнали их две маленькие пули –
Всегда стрелял без промаха комбат…
Потом в землянке полкового штаба,
Бумаги молча взяв у старшины,
Писал комбат двум бедным русским бабам,
Что… смертью храбрых пали их сыны.
И сотни раз письмо читала людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никто его не смеет осуждать!
В конце 1944 года, комиссованная из армии после контузии, Юлия Друнина вернулась в Москву и стала посещать лекции в Литературном институте. Вскоре была зачислена на первый курс. В начале победного сорок пятого в журнале «Знамя» была напечатана подборка её стихов. В марте 1947 года Друнина приняла участие в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей. В 1948 году вышла её первая книга стихов «В солдатской шинели». Название пришло, думаю, не случайно. Это был символический по тем временам образ: демобилизованные из армии фронтовики, за неимением гражданской одежды, продолжали ходить в форме. У Юлии Друниной есть стихотворение на эту тему:
Я принесла домой с фронтов России
Весёлое презрение к тряпью –
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
И если русские писатели XIX века, как образно выразился Ф. Достоевский, вышли из гоголевской «Шинели», то советские поэты военного поколения, несомненно, вышли из шинели солдатской.
Но не только «презрение к тряпью» принесла Друнина с войны, но и к человеческим порокам и недостаткам, – к дельцам и приспособленцам, пролезшим в «Храм Поэзии». «Надо гнать торгашей из храма», – проводит она аналогию с Новым Заветом. И опять на первом месте у неё пример военного поколения: «Тем, кто шёл на войну / В шестнадцать, / Странно трусом стать / В шестьдесят…» («Много званых…»). В стихотворении «Окопная звезда» Друнина описывает своё возвращение с фронта в мирную жизнь, в которую никак не может вписаться. Ведь здесь совсем не нужны всё её окопные навыки. Она не принимает мещанства с его высокомерным «престижем» («Мещанское жирное слово…»), болеет душой за экологию и гибнущую под рукой неразумного человека природу («Прорежен парк…»), сострадает «меньшим братьям», животным. Показательно в этом отношении стихотворение «Зверинец». «Не люблю зоопарки, / Словно концлагеря», – с горечью признаётся Юлия Друнина.
Замечает она не только частности, но и глобальные недостатки системы. В этом отношении весьма показательно большое стихотворение «В тундре», написанное в форме аллегории, за которой, однако, явно проглядывают реалии бывшей социалистической системы. Теперь её принято называть тоталитарной. «Смирны, как любое стадо: / Под палкой не первый год. / И много ли стаду надо? / Потуже набить живот», – описывает автор стадо оленей, которое гонит пастух чукча по снегам далеко от человеческого жилья. Но как всё узнаваемо точно, как правдиво и смело. Даже не верится, что написано стихотворение в 1973 году.
Между тем Юлию Друнину широко печатали. Книги выходили одна за другой: в 1955 году – сборник «Разговор с сердцем», в 1958 году – «Ветер с фронта», в 1960 году – «Современники», в 1963 году – «Тревога». В 1970-е годы – сборники: «В двух измерениях», «Я родом не из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой» и другие. В 1980 году – «Бабье лето», в 1983 году – «Солнце – на лето». Среди немногих прозаических произведений Друниной – повесть «Алиска» (1973), автобиографическая повесть «С тех вершин…» (1979).
После войны в творчестве Друниной появились новые темы, но все они в той или иной мере всё равно связаны с прошедшей войной, которая лично для неё не закончится никогда. «Всё грущу о шинели, / Вижу дымные сны – / Нет, меня не сумели / Возвратить из Войны», – напишет она с предельной откровенностью. Контраст и глубокая пропасть между войной и мирным временем ярко показаны в стихотворении «Два вечера»: «…Неужель спала ты на снегу, / Автомат пристроив в головах? / Понимаешь, просто не могу / Я тебя представить в сапогах!..» – признаётся парень лирической героине. И тут перед её мысленным взором всплывает совершенно иная картина: падает снег, бьют вражеские миномёты. И другой парень, чем-то похожий на этого, затянутый в серую солдатскую шинель, ей говорит:
– Вот, лежим и мёрзнем на снегу,
Будто и не жили в городах...
Я тебя представить не могу
В туфлях на высоких каблуках...
Юлия Друнина и дальше, в долгожданное мирное время всё меряет теми же фронтовыми мерками: «Защити меня, бруствер надёжный / Бруствер письменного стола» («Работа»). «Я порою себя ощущаю связной / Между теми, кто жив / И кто отнят войной» («Я порою себя ощущаю связной…»). «Мой передний край – / Всю жизнь на нём / Быть тому, / Кто числится в поэтах» («Пожилых не помню на войне…»). «Я в армии Поэзии / Солдатом / Сражаться до последнего / Хочу» («Нет, не мечтали…»). «…Ещё становятся бинтами строки / Для раненых, для обожжённых душ» («Старый поэт»). «С нестерпимым грохотом по мне / Проползают годы, словно танки…» («Запорола сердце, как мотор…»). Даже в стихах о природе поэт использует привычные фронтовые образы: «Не остановишь осени. / И всё же / Сражаться лето будет до конца» («Сегодня схватка осени и лета…»); «Пересвист птичьих раций» («Февральское»).
Тема войны – несомненно, стержневая в гражданственном творчестве Друниной, неразрывно связана с лирическими размышлениями о Родине. Но у поэта почти нет стихов о так называемой малой родине, где она родилась и выросла. У неё малая родина, Москва, органично сливается с общей для всех, большой Родиной, Россией, за которую она сражалась в годы войны. Так проникновенно написать о ней могла только Юлия Друнина: «О, Россия! / С нелегкой судьбою страна… / У меня ты, Россия, / Как сердце, одна. / Я и другу скажу, / Я скажу и врагу – / Без тебя, / Как без сердца, / Прожить не смогу…». В горькие минуты надлома и разочарований она признаётся: «И откуда / Вдруг берутся силы / В час, когда / В душе черным-черно?.. / Если б я / Была не дочь России, / Опустила руки бы давно…».
Важное место в её жизни и творчестве занимает любовь. О своих чувствах Друнина пишет с таким же яростным душевным надрывом, как и о войне: «Снова сердце / К сердцу прикипело – / Только с кровью / Можно оторвать» («Пахнет лето…»). «Не бывает любви несчастливой, – заявляет она в другом стихотворении, твёрдо веря в это и стараясь уверить других. – Не бывает… / Не бойтесь попасть / В эпицентр сверхмощного взрыва, / Что зовут «безнадёжная страсть». А вот ещё одно не менее страстное откровение: «Что любят единожды – бредни, / Внимательней в судьбы всмотрись. / От первой любви до последней / У каждого целая жизнь». Она бескомпромиссна в любых обстоятельствах и, если любовь проходит, для Друниной здесь выбора нет: «Одиночество страшно вдвоём, / Лучше попросту быть одинокой…» (Двое рядом притихли в ночи…»). А вот пронзительные строки из, несомненно, лучшего стихотворения о любви «Ты – рядом», посвящённого мужу Алексею Каплеру:
Ты – рядом, и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
После смерти любимого мужа, у неё происходит страшный душевный надрыв: «Не так-то просто умереть, / Живу, себя казня, / Как видно, / Разводящий – Смерть – / Забыла про меня…» («Вдова»).
Друнина много размышляет о разных поколениях, по-своему решая извечную проблему отцов и детей. Но она не противопоставляет себя – им, не завидует их молодости, силе, красоте, возможностям. Умудрённая фронтовым опытом, рано повзрослевшая, повидавшая жизнь, взглянувшая в холодные глаза смерти, она понимает: у каждого поколения своя судьба и своя сверхзадача. И потому у неё складываются такие запоминающиеся строки: «И шла наша молодость / К Маю / По самой Великой войне. / Я зависти к юным / Не знаю – / Пускай позавидуют мне!».
Она до конца остаётся верна себе, своим довоенные вкусам и пристрастиям. Не взирая на то, что в данный момент модно и престижно. Несколько холодна к увлечению молодёжи западной эстрадной музыкой: «На душе / Торжественно и чисто, / Словно Вечный / В ней зажгли огонь… / Хорошо, / Что не вопит транзистор, / А рыдает / Старая гармонь».
Друнина с юношеской непосредственностью не устаёт удивляться новым реалиям изменившегося мира. Разглядывая встречных современных девушек, невольно проводит аналогию: «Неужто такими были / И мы в сорок первый год?..» («Легка. По-цыгански гордо …»). Поэт не осуждает современное поколение, у которого уже новые кумиры, увлечения, взгляды и склонности. Вспоминает свою довоенную юность: «Мы сами пижонками / Слыли когда-то, / А время пришло – / Уходили в солдаты!» («Девчонка что надо!»). Постепенно к ней приходит понимание взрослости, и хоть душа не может с этим смириться, на бумагу выплёскиваются горькие слова: «Скажи мне, детство, / Разве не вчера / Гуляла я в пальтишке до колена? / А нынче дети нашего двора / Меня зовут с почтеньем «мама Лены» («Дочери»).
Она не то чтобы не принимает современность, особенно ту, чуждую военному поколению, которая, словно грозовая туча, наползла на страну с Запада в конце восьмидесятых. Она её зачастую не понимает, в душе оставаясь всё тем же, затянутым в серую армейскую шинель, «светлокосым солдатом». Несмотря ни на что, Друнина была сильным и мужественным человеком. На недоброжелателей и врагов, которые у женщины с таким волевым, жёстким, можно сказать мужским, бескомпромиссным характером, несомненно, были, не злилась: «Враги мне только помогают – / Ругань / Всегда воспринимала / Как хвалу». В горькие минуты бед и разочарований, она находила в себе силы продолжать жить и радоваться жизни, какой бы она не была: «…Я никогда от боли не кричу. / Пока живу – борюсь. / Меня счастливей нету, / Меня задуть / Не смогут, как свечу».
И это были не просто слова. Её слова никогда не расходились с делом. В августе 1991 года Юлия Друнина, искренне поверив в перестройку, вместе с другими защищала Белый дом. С болью восприняла развал Советского Союза. Но душевный надлом произошёл гораздо раньше, ещё в 1979, когда умер любимый муж, известный сценарист, кинорежиссёр, актёр и телеведущий Алексей Каплер. Распад страны и крушение советских идеалов, за которые её поколение проливало кровь на фронтах Великой Отечественной, только подлили масла в огонь.
Юлия Друнина трагически ушла из жизни, покончив с собой 20 ноября 1991 года. Перед смертью она подготовила последний сборник стихов, с символическим названием «Судный час». Своеобразное поэтическое завещание:
…Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, – за избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
Поэтесса
Лауреат Государственной премии РСФСР имени М.Горького (1975, за книгу стихов «Не бывает любви несчастливой»)
Кавалер ордена Отечественной войны 1 степени (1985)
Кавалер ордена Трудового Красного Знамени
Кавалер ордена Красной Звезды
Кавалер ордена «Знак Почёта»
Награждена медалью «За отвагу»
Награждена медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Награждена Серебряной медалью имени А.А.Фадеева (1973)
Я только раз видала рукопашный,
Раз - наяву и тысячу - во сне.
Кто говорит,
что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Именно эти строки принесли ей самую большую известность.
Юлия Друнина родилась 10 мая 1924 года в семье учителя истории Владимира Друнина и его жены Матильды.
Школьницей она посещала литературную студию и много читала. Писала стихи. В конце 1930-х годов Друнина стала победительницей в конкурсе на лучшее стихотворение. Его опубликовали в «Учительской газете» и передали по радио. Переломным событием в жизни Юлии стал 1941 год – в это время она окончила школу и началась Великая Отечественная война.
Юлия в семнадцатилетнем возрасте работала на строительстве оборонительных сооружений в народном ополчении под Можайском, а позже записалась в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста). Позже она стала санитаркой в глазном госпитале, а потом вопреки воле родителей стала санинструктором в пехотном полку.
Выйдя с остатками армии из окружения, Юля вернулась в Москву, а ее семья перебралась подальше от фронта – в Сибирь, но Юля вернулась на фронт и попала на передовую в пехоту. «Подстриженная под мальчишку, была похожа я на всех», – вспоминала она много позже. А ее стихи, написанные позже о войне, были внешне просты и сдержаны, но за каждым словом открывалась бездна чувств.
Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу…
После тяжелого ранения в 1943 году, когда осколок прошел в двух миллиметрах от сонной артерии, Юлия вновь вернулась на фронт. Она стала курсантом Школы младших авиаспециалистов (ШМАС), после окончания которой получила направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Получив сообщение о смерти отца, она поехала на похороны по увольнению, но оттуда не вернулась в свой полк, а поехала в Москву, где в Главном управлении ВВС, получила справку, что отстала от поезда, и поехала на западный фронт. В Гомеле Юлия Друнина получила направление в 218-ю стрелковую дивизию.
За участие в военных действиях она была награждена медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды – это было справедливое признание ее заслуг.
Она снова была ранена. После выздоровления Друнина неудачно пыталась поступить в Литературный институт. Позже она вернулась в самоходный артполк, получила звание «старшина медслужбы», воевала в Белорусском Полесье, а затем в Прибалтике. Она была контужена, и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы.
Пока Советская Армия продолжала освобождать от фашистов города, Юлия в 1944 году в декабре снова пришла в Литературный институт, и в середине учебного года стала посещать лекции. Позже она рассказывала: «И никогда я не сомневалась, что буду литератором. Меня не могли поколебать ни серьезные доводы, ни насмешки отца, пытающегося уберечь дочь от жестоких разочарований. Он-то знал, что на Парнас пробиваются единицы...».
В Литинституте Юлия познакомилась со своим будущим мужем Николаем Старшиновым.
Возвратившись с фронта в сорок пятом,
Я стеснялась стоптанных сапог
И своей шинели перемятой,
Пропыленной пылью всех дорог.
Из воспоминаний Николая Старшинова: «Мы встретились в конце 1944 года в Литературном институте имени А.М.Горького. После лекций я пошел ее провожать. Она, только что демобилизованный батальонный санинструктор, ходила в солдатских кирзовых сапогах, в поношенной гимнастерке и шинели. Ничего другого у нее не было. Мы были студентами второго курса, когда у нас родилась дочь Лена. Ютились в маленькой комнатке, в общей квартире, жили сверхбедно, впроголодь. В быту Юля была, как впрочем, и многие поэтессы, довольно неорганизованной. Хозяйством заниматься не любила. По редакциям не ходила, даже не знала, где многие из них находятся, и кто в них заведует поэзией. Лишь иногда, услышав, что я или кто-то из студентов собирается пойти в какой-нибудь журнал, просила: «Занеси заодно и мои стихи…» Однажды я провожал ее (мы еще встречались) и мы зашли к ней домой. Она побежала на кухню и вскоре принесла мне тарелку супа. Суп был сильно пересолен, имел какой-то необычный темно-серый цвет. На дне тарелки плавали мелкие кусочки картошки. Я проглотил его с большим удовольствием. Только через пятнадцать лет, когда мы развелись и пошли после суда в ресторан - обмыть эту процедуру, она призналась, что это был вовсе не суп, а вода, в которой ее мать варила картошку «в мундирах». А Юля, не зная этого, подумала, что это грибной суп.
Я спросил:
Что же ты сразу не сказала мне об этом?
Мне было стыдно, и я думала, что, если ты узнаешь это, у нас могут испортиться отношения. Смешно, наивно, но ведь и трогательно…»
В начале 1945 года в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Юлии Друниной, в 1948 году - сборник стихов «В солдатской шинели». В марте 1947 года Друнина приняла участие в 1-м Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность. Институт Юлия Друнина закончила только в 1952 году, пропустив несколько лет из-за рождения дочери Елены. Стихов в тот период она не писала.
На протяжении всего времени ее творчества Друнину относили к военному поколению. Но при всем обаянии и красоте (Юлию Друнину сравнивали с Любовью Орловой), у нее был бескомпромиссный и жесткий характер.
Я порою себя ощущаю связной
Между теми, кто жив
И кто отнят войной…
В 1955 году вышел сборник «Разговор с сердцем», в 1958 году - «Ветер с фронта», в 1960 году - «Современники», и в этом же году распался ее брак с Николаем Старшиновым. В 1963 году вышел новый сборник ее стихов «Тревога». В 1967 году она побывала в Германии, в Западном Берлине. Во время поездки по ФРГ её спросили: «Как Вы сумели сохранить нежность и женственность после участия в такой жестокой войне?». Она ответила: «Для нас весь смысл войны с фашизмом именно в защите этой женственности, спокойного материнства, благополучия детей, мира для нового человека».
В 1970-е годы вышли новые сборники ее стихов: «В двух измерениях», «Я родом из детства», «Окопная звезда», «Не бывает любви несчастливой» и другие. В 1980 году - «Бабье лето», в 1983 году - «Солнце - на лето». Среди немногих прозаических произведений Друниной - повесть «Алиска» в 1973 году, автобиографическая повесть «С тех вершин…» в 1979 году и публицистика.
Теперь не умирают от любви.
Насмешливая, трезвая эпоха...
Лишь падает гемоглобин в крови,
Лишь без причины человеку плохо...
Теперь не умирают от любви
Лишь сердце что-то барахлит ночами,
Но неотложку, мама, не зови,
Врачи пожмут беспомощно плечами:
Теперь не умирают от любви.
На стихи Юлии Друниной Александра Пахмутова написала песни «Походная кавалерийская» и «Ты - рядом».
Ее вторым мужем стал кинорежиссёр, сценарист, актёр и телеведущий Алексей Яковлевич Каплер. Эльдар Рязанов в интервью рассказывал: «У меня были свои счёты к Каплеру, он ни разу не позвал меня в свою «Кинопанораму», хотя я снял неплохие фильмы к тому времени. На премьере «Иронии судьбы», когда весь зал смеялся, вздыхал, плакал, Каплер и Друнина в середине фильма встали и ушли. Так что я не любил его, не любил Друнину, которая была одним из руководителей Союза писателей, сидела в президиумах. Но для меня, когда я узнал историю их жизни, стало принципиальным сделать картину о любви. Это была история Ромео и Джульетты, уже немолодых, но абсолютно прекрасных…
Они познакомились на сценарных курсах при Союзе кинематографистов в 1954 году - Друниной было 30 лет, а Каплеру - 50. А в 1960 году она рассталась с Николаем Старшиновым, прожив в браке пятнадцать лет. Они расстались, сумев, несмотря ни на что, остаться друзьями».
А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь…
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.
Я ни на что
Не налагала вето,
Я никогда от боли не кричу.
Пока живу - борюсь.
Меня счастливей нету,
Меня задуть
Не смогут, как свечу.
В присутствии Друниной мало кто осмеливался безнаказанно бросить тень на священную память о прошлом. Когда в конце 1980-х годов ветераны войн и военнослужащие начали испытывать несправедливое отношение к себе со стороны государства, Друнина пыталась отстаивать честь и достоинство военнослужащих. В 1990 году она баллотировалась и была избрана в Верховный Совет СССР. Позже, разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, она перестала ходить на заседания и вышла из депутатского корпуса.
И откуда вдруг берутся силы
В час, когда в душе черным-черно?..
Если б я была не дочь России,
Опустила руки бы давно,
Опустила руки в сорок первом.
Помнишь? Заградительные рвы,
Словно обнажившиеся нервы,
Зазмеились около Москвы.
Похоронки, раны, пепелища…
Память, душу мне войной не рви!
Только времени не знаю чище
И острее к Родине любви.
Лишь любовь давала людям силы
Посреди ревущего огня.
Если б я не верила в Россию,
То она не верила б в меня.
Мне близки армейские законы,
Я недаром принесла с войны
Полевые мятые погоны
С буквой «Т» – отличьем старшины.
Я была по-фронтовому резкой,
Как солдат, шагала напролом,
Там, где надо б тоненькой стамеской,
Действовала грубым топором.
Мною дров наломано немало,
Но одной вины не признаю:
Никогда друзей не предавала –
Научилась верности в бою.
Для Друниной оказалось страшным шоком крушение целого мироздания, под обломками которого оказались погребенными идеалы всего ее поколения.
В августе 1991 года Юлия Друнина вместе с другими россиянами защищала Белый дом. А через три месяца ушла из жизни добровольно. Вспоминал Л.Грач: «Она, как и многие в те дни, не смогла смириться с происходящим. Открыла в своём гараже, где у неё стоял «Москвич», выхлопную трубу и задохнулась. Нашли её предсмертную записку, где она просила похоронить её возле мужа, известного драматурга Алексея Каплера, кстати, киевлянина по рождению. В своё время Друнина и Каплер отдыхали в Коктебеле и ходили по 25 километров в Старый Крым. Наверное, поэтому Друнина похоронила его на Старокрымском кладбище».
Друнина составила предсмертную записку зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гараж». Она также оставила около десяти писем родным, знакомым, в них никого не винила и покончила с собой 21 ноября 1991 года.
«…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха - ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня. 20.11.91»
Из стихотворения «Судный час»:
Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока –
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещенная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, –
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть.
Из воспоминаний Николая Старшинова: «Меня и нашу дочь Лену неоднократно спрашивали о причине, вызвавшей ее добровольный уход из жизни. Односложного ответа на этот вопрос нет. Причин много… Она никак не хотела расстаться с юностью. Наивно, но она была категорически против, чтобы в печати появлялись поздравления с ее юбилеем, поскольку там указывался возраст. Она хоть на год, но старалась отодвинуть год своего рождения. Мало того, ей не хотелось, чтобы внучка называла ее бабушкой. И уйти из жизни она хотела не старой и беспомощной, но еще здоровой, сильной и по-молодому красивой. Она была незаурядной личностью и не могла пойти на компромисс с обстоятельствами, которые были неприемлемы для ее натуры и сильнее ее. И смириться с ними она не могла. Одно из последних стихотворений она начала так: «Безумно страшно за Россию…» Она как кровную обиду переживала постоянные нападки на нашу армию. И немедленно вступала в яростные споры, защищая ее. Хорошо зная ее нелюбовь и даже отвращение ко всякого рода заседаниям и совещаниям, я был удивлен, что она согласилась, чтобы ее кандидатуру выдвинули на выборах депутатов Верховного Совета СССР. Я даже спросил ее: зачем?
Единственное, что меня побудило это сделать, - желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны.
Когда же она поняла, что ничего существенного для этого сделать невозможно, перестала ходить на заседания Верховного Совета, а потом и вышла из депутатского корпуса… О ее душевном состоянии лучше всего говорит одно из писем, написанных перед уходом из жизни: «…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…» Я знаю, что Алексей Яковлевич Каплер (второй муж Друниной) относился к Юле очень трогательно - заменил ей и мамку, и няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя. Но после смерти Каплера, лишившись его опеки, она, по-моему, оказалась в растерянности. У нее было немалое хозяйство: большая квартира, дача, машина, гараж - за всем этим надо было следить, поддерживать порядок. А этого делать она не умела, не привыкла. Ну и переломить себя в таком возрасте было уже очень трудно, вернее - невозможно. Вообще она не вписывалась в наступавшее прагматическое время, она стала старомодной со своим романтическим характером».
В 2005 году о Юлии Друниной был снят документальный фильм «Последняя осень Юлии Друниной», выстроенный в жанре расследования. Авторы старались понять сами и рассказать зрителю, почему сознанием Юлии Друниной овладела апатия, которую Марина Цветаева называла «нежеланием быть». И почему поэтесса, обладавшая характером и мужеством, по-настоящему красивая женщина, полностью состоявшаяся как жена и как мать, решила покончить с собой.
Your browser does not support the video/audio tag.
Текст подготовил Андрей Гончаров
Текст подготовлен по материалам:
Материалы сайта Википедия
Материалы сайта www.drunina.ouc.ru
Статья Татьяны Пантюховой «Связные»
Воспоминания бывшего мужа Юлии Друниной Николая Старшинова
