Специальные научные экспедиции стали посылать в Сибирь лишь с XVIII в. Но и до этого пытливые русские землепроходцы собрали в Сибири множество различных сведений, имевших большое значение для науки.

Благодаря ранним русским северным походам «за камень» (Урал) уже в XVI в. в Западной Европе появились основанные на русских источниках первые географические карты с изображением нижней Оби. Несмотря на то что русские землепроходцы, особенно новгородцы, начали посещать эти районы еще с XI в., все же в течение длительного периода в самой России о Сибири распространялись преимущественно полуфантастические сведения. Так, в сказании начала XVI в. «О человецех незнаемых на восточной стране и языцех розных» утверждалось, что за Уралом живут необыкновенные люди: одни - «без голов», а «рты у них меж плечима», другие («линная самоедь») - «все лето проводит в воде», третьи - «ходят по подземелью» 1 и т. д. Только благодаря тонкому анализу Д. Н. Анучина удалось более или менее правильно определить, какие именно реальные данные лежали в основе этого полуфантастического «Сказания». 2

Быстрое накопление вполне достоверных сведений о Сибири началось со времени исторического похода Ермака и особенно после назначения первых сибирских воевод. Правительство обязывало «начальных людей» Сибири тщательно собирать сведения о путях сообщения, пушных богатствах, месторождениях полезных ископаемых, возможности организации пашенного земледелия, численности и занятиях местного населения, его взаимоотношениях с соседними народами. От руководителей отрядов, строивших на вновь занятой местности укрепленные пункты, требовалось также составление чертежей местности и построенных острогов.

Сбор сведений о новых землях обычно начинался с опроса местных жителей. Поэтому в походах, как правило, участвовали «толмачи» - знатоки местных языков. Участники походов в своих «доездах», отписках и челобитных дополняли и уточняли эти сведения личными наблюдениями. Воеводы и другие местные «начальные люди» нередко расспрашивали участников походов и записывали их ответы. Так возникали «распросные речи» и «скаски» землепроходцев. Наиболее важные документы воеводы пересылали в Москву со своими отписками, в которых сжато обобщали собранные сведения. Таким образом накапливался географический, этнографический, экономический, исторический и другой материал.

Стремительно продвигаясь в глубь Сибири, землепроходцы прежде всего интересовались речными путями и удобными волоками между реками. Так, например, казаки, строившие в 1619 г. Енисейский острог, в том же году сообщали в Москву про безымянную «великую реку» (Лену), до которой от Енисейска «ехать до волоку 2 недели, да тем де волоком идти 2 дня». 3 К середине XVII в. землепроходцы знали буквально все крупные реки Сибири и их главные притоки, имели общее представление о их водном режиме, были хорошо знакомы с труднопроходимыми участками пути, особенно с районами порогов.

У берегов Сибири русские рано стали осваивать морские пути. В конце XVI в. они ходили на судах по опасной Обской губе к устью р. Таз, а в 30-х годах XVII в. начали впервые совершать плавания в самой восточной части Ледовитого океана - от устья Лены. В 1648 г. Семен Иванович Дежнев и его спутники, обогнув Чукотку, первыми из европейцев прошли через пролив, отделяющий Азию от Америки.

Довольно быстро русские землепроходцы получили представление и о морях Дальнего Востока. 1 октября (н. с. - 11) 1639 г. И. Ю. Москвитин и его товарищи коротким плаванием из устья р. Ульи к р. Охоте положили начало русскому тихоокеанскому мореходству, а в навигацию 1640 г., соорудив два восьмисаженных коча, москвитинцы совершили плавание до района устья Амура и «островов Гиляцкой орды» - островов Сахалинского залива, населенных оседлыми нивхами. 4 Значительно расширил представления русских о Тихом океане один из первооткрывателей Колымы - М. В. Стадухин. В 1651 г. он, пройдя по суше с Анадыря на Пенжину, плыл в течение двух навигаций по северной части Охотского моря до Тауйской губы, а затем в 1657 г. до р. Охоты. Он же одним из первых узнал от местных жителей и о существовании «носа» между Анадырем и Пенжиной, т. е. полуострова Камчатка, 5 правда, истинные размеры этого полуострова стали известны не сразу. Тем не менее уже в середине XVII в. в Москве знали, что с востока «новая Сибирская землица» тоже всюду омывается «морем-акианом».

Во время плаваний в Ледовитом и Тихом океанах мореходы вели различные наблюдения. По очертаниям берегов запоминали пройденные морские пути, следили за направлением ветров, дрейфом льдов, морскими течениями. Они уже тогда умели пользоваться компасом («маткой») и определять общие контуры не только малых, но и больших полуостровов. В отписке С. И. Дежнева 1655 г. оказалась довольно точная характеристика местоположения «Большого каменного носа» (Чукотского полуострова) от Анадыря: «а лежит тот Нос промеж сивер на полуношник», 6 т. е. в секторе между двумя направлениями - на север и северо-восток. «Нос поворотит круто к Онандыре реке под лето». 7 Фраза эта означает, что Дежнев относил начало Чукотского полуострова с южной стороны к заливу Креста (район горы Матачингай), что соответствует представлениям

1 А. Титов. Сибирь в XVII веке. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях. М., 1890, стр. 3-6.

2 Д. Н. Анучин. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака. Древности, т. XIV, М., 1890, стр. 229.

3 РИБ, т. II, СПб., 1875, док. № 121, стр. 374.

4 Материалы отделения историко-географических знаний Географического общества СССР, вып. 1, Л., 1962, стр. 64-67.

5 Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сборник документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке. Сост. М. И. Белов. Л.-М., 1952, стр. 263.

6 ДАИ, т. IV, СПб., 1851, № 7? стр. 26.

7 См. фотокопию документа: Вестн. АГУ, 1962, № 6, сер. геолог, и геогр., вып. 1, стр.

современных географов. 8 Так впервые были получены достоверные сведения о крайней северо-восточной части Азии, наиболее близко расположенной к Северной Америке.

В XVII в. анадырские казаки первыми проведали о существовании Аляски. Для них она была «островом зубатых» (эскимосов), или «Большой землей», тогда они еще не знали, что Аляска является частью Америки.

Ценные сведения были собраны в XVII в. о странах, находившихся к югу от Сибири. Наиболее ранние сообщения о путях из Сибири в Среднюю и Центральную Азию были получены от среднеазиатских купцов-посредников, так называемых «бухарцов», часть из которых осела в Западной Сибири. Они же помогли русским проведать пути в Китай, получить ранние сведения о тибетцах и даже о далекой Индии.

В расширении представлений о южных странах большую роль сыграли довольно частые русские посольства, в которых активнейшее участие принимали сибирские служилые люди. Так, томский казак Иван Петлин, первым совершивший в 1618 г. путешествие в Китай, представил в Москву статейный список, в котором подробно описал путь своего следования, а также «чертеж и роспись про китайскую область». 9

Немало сведений о народах, живших к югу от Сибири, русские получили от местных жителей. Важные известия о Монголии и о новых путях в Китай были получены от селенгинских тунгусов и бурят. От аборигенов Амура русские узнали в 1643-1644 гг. о маньчжурах, а в 1652- 1653 гг. - о японцах («чижемах»), ближайшие поселения которых в то время находились в Южной части о-ва Хоккайдо («Иессо»). 10 Большое значение для расширения представления русских о южных народах имели казачьи походы 1654-1656 гг. на правые притоки Амура - Аргунь, Комару, Сунгари («Шингал») и Уссури («Ушур»). Через Аргунь был открыт новый более короткий путь в Китай, по которому позднее ходили к Пекину посольства Игнатия Милованова (1672 г.) и Николая Спафария (1675-1677гг.).

Наиболее подробный и богатый материал был накоплен в XVII в. о внутренних районах Сибири - о местном населении, фауне, флоре, полезных ископаемых.

При сборе ясака служилые люди интересовались численностью, этническим и родовым составом местного населения, местоположением поселений. Кроме того, их сообщения содержат богатые сведения о социальных отношениях у местных народов, образе жизни - о таежных и речных промыслах, об орудиях охоты и средствах передвижения, о домашних животных, об устройстве жилищ. Все эти данные до сих пор представляют большую ценность для исследователей, особенно для этнографов.

Из природных богатств, привлекавших в XVI-XVII вв. в Сибирь русских людей, на первом месте была пушнина («мягкая рухлядь»). На русском и мировом рынках в XVI-XVII вв. особенно ценились меха соболей, бобров, чернобурых лисиц. Среди русских людей в Сибири было немало опытных звероведов. Они хорошо знали районы пушнопромысловых угодий, изучили повадки соболя и других зверей, владели различными способами охоты на них, умели обрабатывать пушнину и считались сведущими ценителями различных ее сортов.

Успешно охотились и на Морского зверя - нерпу, тюленей, а позднее и китов. Но русских особенно интересовал моржовый клык («рыбий

8 Б. П. Полевой. О точном тексте двух отписок Семена Дежнева 1655 года. Изв. АН СССР, сер. геогр., 1965, № 2, стр. 102-110.

9 Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников. Первые русские дипломаты в Китае. М., 1966, стр. 41.

10 Б. П. Полевой. Первооткрыватели Сахалина. Южно-Сахалинск, 1959, стр.31.

зуб»), который ценился в XVII в. весьма высоко и продавался в некоторые страны востока. Поэтому когда в середине XVII в. на северо-востоке Сибири были открыты богатые моржовые лежбища, ими сразу заинтересовалась Москва.

Землепроходцы были также знатоками сибирских рыбных богатств. В своих сообщениях они перечисляют самых различных рыб. Так, в ноябре 1645 г. спутники В. Д. Пояркова рассказывали в Якутске, что в устье Амура есть не только красная рыба, но «и осетер и колушка большая и малая и сазан и стерляди и сом и севрюга». 11 Большое впечатление на русских производили рыбные богатства рек Охотского побережья. «В «скаске» казака Н. И. Колобова, участника похода И. Ю. Москвитина, говорилось: «... только невод запустить и с рыбою никак не выволочь. А река быстрая, и ту рыбу в той реки быстредью убивает и выметывает на берег, и по берегу ее лежит много, что дров, и ту лежачюю рыбу ест зверь». 12

Среди землепроходцев были так называемые «травники», которые занимались поиском и сбором растений «для лекарственных составов и водок». Особым спросом пользовались зверобой, «волчье коренье», ревень.

Куда бы ни проникали сибирские землепроходцы, всюду их интересовали полезные ископаемые. 13 Прежде всего они начали собирать сведения о соляных источниках. До нас дошли подробные описания (XVII в.) казенного соляного промысла на оз. Ямыш (20-е годы) и соляных варниц Е. П. Хабарова на р. Куте (30-е годы). В конце 30-х годов были найдены соляные ключи в Енисейском уезде на притоках р. Ангары, Тасееве и Манзе. В конце 60-х годов соль была найдена недалеко от Иркутска (Усолье). 14

Уже с начала XVII в. в Сибири велись поиски руд, особенно железных, медных и серебряных. С 20-х годов успешные поиски железной руды вел томский рудознатец кузнец Федор Еремеев. Как сообщил в Москву томский воевода, из руды, найденной Еремеевым, «родилося. . . железо добро». 15 В середине XVII в. «самое доброе и мяхкое» железо выплавлялось из руды, найденной около Красноярска, а также в районе Енисейска. Медную руду русские нашли на Енисее и в Западной Сибири.

Наиболее настойчиво разыскивалась серебряная руда. Первые поиски были неудачными, но во второй половине XVII в. в Забайкалье были найдены достаточно богатые месторождения. Здесь были построены знаменитые Нерчинские заводы. Уже тогда русские знали, что в районах месторождений серебряных руд часто встречается свинец, а иногда и олово. Отписки землепроходцев сообщают и о поисках «горючей» серы, селитры

11 ЦГАДА, ф. Якутской приказной избы, оп. 1, стлб. 43, л. 362.

12 Там же, оп. 2, стлб. 66, л. 1. Полный текст этой «скаски» см.: Н. Н. Степанов. Первая русская экспедиция на Охотском побережье в XVII веке. Изв. ВГО. т. 90, 1958, № 5, стр. 446-448.

13 Обзор опубликованных сообщений XVII в. о полезных ископаемых Сибири дается в книге А. В. Хабакова «Очерки по истории геологоразведочных знаний в России» (ч. 1, М., 1950), а архивных документов Сибирского приказа - в статье Н. Я. Новомбергского, Л. А. Гольденберга и В. В. Тихомирова «Материалы к истории разведки и поисков полезных ископаемых в Русском государстве XVII в.» (в кн.: Очерки по истории геологических знаний, вып. 8, М., 1959. стр. 3-63).

14 Ф. Г. С а ф р о н о в. Ерофей Павлович Хабаров. Хабаровск, 1956, стр. 13; А. Н. Копылов. Русские на Енисее в XVII в. Земледелие, промышленность и торговые связи Енисейского уезда. Новосибирск, 1965, стр. 186-189; В. А. Александров. Русское население Сибири XVII-начала XVIII в. (Енисейский край). М., 1964, стр. 248; ЦГАДА, СП, стлб. 113, лл. 210, 211; стлб. 344, лл. 333-336: стлб. 908, лл 117-136,371-376.

15 Подробнее о деятельности Ф. Еремеева см.: А. Р. П у г а ч е в. 1) Федор Еремеев- первооткрыватель железных руд Сибири. Вопросы географии Сибири, сб. 1, Томск, 1949, стр. 105-121; 2) Кузнец-рудознатец Федор Еремеев. Томск, 1961.

и даже нефти. 16 Значительными были успехи в поисках оконной слюды. В середине XVII в. слюда добывалась в нижнем Приангарье (в верховьях рек Тасеевой и Киянки). В 80-х годах были открыты богатейшие месторождения слюды на берегах Байкала. Тогда же в разных частях Восточной Сибири добывали горный хрусталь и собирали различные «узорочные каменья».

Русские землепроходцы свои открытия стремились отразить на географических чертежах. На протяжении XVII в. были созданы сотни таких чертежей. К сожалению, почти все они погибли. Но по немногим случайно сохранившимся чертежам и особенно «росписям» к ним видно, что они иногда имели довольно значительную нагрузку: помимо рек, гор и населенных пунктов, на них часто изображались «пашенные места», «рыбные угодья», «черные леса», волоки и даже «аргишницы» - пути, по которым переходили аргишом «оленные люди».

Некоторые из местных чертежей XVII в. представляли особую ценность. Так, в 1655 г. по указанию Дежнева был составлен первый «Анандыре чертеж: с Анюя реки и за Камень на вершину Анандыри и которые реки впали большие и малые и до моря и до той корги, где вылягает зверь». 17 В 1657 г. спутники Стадухина сделали первый чертеж северной части Охотского моря. 18

Среди составителей чертежей XVII в. были самобытные мастера своего дела. Таким, например, был первооткрыватель Байкала и преемник Дежнева по Анадырскому острогу Курбат Иванов, составивший первые чертежи верхней Лены, озера Байкала, Охотского побережья и некоторых других районов Восточной Сибири. 19 К сожалению, многие исключительно богатые сведения о Сибири и соседних народах, собранные в XVII в., оказались погребенными в архивах и не были использованы современниками при работе над созданием сводных чертежей и описаний Сибири. Составлением обобщающих сибирских чертежей в России начали заниматься довольно рано. Известно, что еще в конце XVI в. был создан какой-то «чертеж Сибирской от Чердыни». 20 В 1598-1599 гг. в Сибири были сделаны чертежи, положенные в основу сибирской части знаменитого «старого» чертежа Московского государства.

В 1626 г. из Москвы в Сибирь была послана грамота «Тобольскому городу и всех сибирских городов и острогов в Тобольску начертити чертеж». Получив это предписание, тобольский воевода А. Хованский немедленно направил во все сибирские города и остроги к воеводам соответствующие распоряжения: «. . . велел им тем городом и острогом и около тех городов и острогов рекам и урочищам начертити чертежи и написати на росписи». 21 Как были проведены эти работы, пока не известно. Некоторые исследователи полагают, что составленная в 1633 г. «Роспись сибирским городам и острогам», возможно, была приложением к такому общему чертежу всей известной тогда части Сибири. 22

Сибирь до берегов Тихого океана впервые была изображена на чертеже 1667 г. За неимением местных чертежей многих районов Сибири тобольский воевода П. И. Годунов организовал опрос «всяких чинов» бывалых людей. После обобщения этих сведений и был создан «чертеж всей Сибири» и к нему составлена чертежная роспись. Анализ росписи дает основание предположить, что «чертеж всей Сибири» был сделан в виде своеобразного атласа, в котором все подробности уже были отражены на особых маршрутных чертежах рек и путей. 23 26 ноября 1667 г. «чертеж всей Сибири» был отправлен в Москву. 24 А в феврале 1668 г. на основе этого чертежа живописец Станислав Лопуцкий сделал в Москве еще один чертеж Сибири. 25 Летом 1673 г. при воеводе И. Б. Репнине в Тобольске были проведены новые картографические работы: составлен новый чертеж Сибири и тобольский вариант чертежа всего Московского государства. 26

В дальнейшем уточнении общих чертежей Сибири важную роль сыграл глава русского посольства в Китай Н. Г. Спафарий, которому правительство поручило «от Тобольска по дороге до порубежного китайского города изобразити все землицы, городы и путь на чертеже» и составить подробное описание Сибири. 27 В 1677 г. Спафарием в Посольский приказ была сдана «Книга, а в ней писано путешествие царства Сибирского от города Тобольского и до самого рубежа Китайского». 28 В этом подробном сочинении особенно детально описаны главные реки Сибири - Иртыш и Обь, Енисей и Лена. Кроме того, к составленному Спафарием описанию Китая было присоединено отдельное описание Амура (один из его вариантов широко известен под названием «Сказание о великой реке Амур»). 29 Тогда же в Посольский приказ был представлен и новый чертеж Сибири.,

В развитии сибирской картографии большую роль сыграли переписи населения и земель, так называемые «дозоры». Во время наиболее широкого «дозора» начала 80-х годов XVII в. было создано немало местных чертежей, на основе которых спустя 3-4 года были составлены новые уточненные чертежи всей Сибири.

К середине 80-х годов XVII в. относится и появление нового подробного географического сочинения о Сибири - «Описания новыя земли Сибирского государства, в которое оно время и каким случаем досталось за Московское государство и какое той земли положение». 30 В Стокгольме в бумагах И. Спарвенфельда - шведского посла в России в 1684-1687 гг.-недавно были найдены копия этого «Описания» и незаконченная копия Большого чертежа Азии, который явно отражал содержание «Описания». 31 Поэтому есть основание предполагать, что отмеченное «Описание» было создано в виде литературного дополнения к какому-то новому чертежу Сибири взамен традиционной «росписи».

16 См.: ДАИ, т. 10, стр. 327.

17 Русские арктические экспедиции XVII-XX вв. Вопросы истории изучения и освоения Арктики, Л., 1964, стр. 139Х

18 ДАИ, т. 4, 1851, док. № 47, cтp. 120, 121.

19 Б П Полевой. Курбат Иванов - первый картограф Лены, Байкала и Охотского побережья (1640-1645 гг.). Изв. ВГО, т. 92. 1960, № 1, стр. 46-52.

20 ЧОИДР, 1894, кн. 3, смесь, стр. 16.

21 РИБ, т. VIII, 1884, стлб. 410-412.

22 Ю А Лимонов. «Роспись» первого общего чертежа Сибири (опыт датировки). Проблемы источниковедения, VIII, М., 1959, стр. 343-360. Текст «росписи» см.: А. Титов. Сибирь в XVII веке, стр. 9-22.

23 См. подробнее: Б. П. Полевой. Гипотеза о «Годуновском» атласе Сибири 1667 г. Изв. АН СССР, сер. геогр., 1966, № 4, стр. 123-132.

24 ЦГАДА, СП, стлб. 811, л. 97.

25 Об этом впервые сообщил Г. А. Богуславский в докладе в Географическом обществе СССР 14 декабря 1959 г.

26 См.: Книга Большому Чертежу. Подготовка к печати и редакция К. Н. Сербиной. М.-Л., 1950, стр. 184-188.

27 Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 году. Дорожный дневник Спафария с введением и примечаниями Ю. В. Арсеньева. Зап. РГО по отд. эти., 1882, т. X, вып. 1, Прилож., стр. 152.

28 Там же, стр. 1-214. Наиболее подробный анализ географических трудов Н. Г. Спафария см.: Д. М. Лебедев. География в России XVII века (допетровской эпохи). Очерки по истории географических знаний. М.-Л., 1949, стр. 127-164.

29 А. Титов. Сибирь в XVII веке, стр. 107-113.

30 Там же, стр. 55-100. Более точный текст воспроизведен в 1907 г. в сборнике «Сибирские летописи».

31 Описание шведской копии см.: S. D a h 1. Codex ad 10 der Västeräser Gymnasial Bibliothek. Uppsala, 1949, S. 62-69. Незаконченный чертеж воспроизведен в статье: L. S. Вagrоw. Sparwenfeltdt"s maps of Siberia-Imago Mundi, vol. IV, Stockholm, 1954.

Обнаружение за границей нескольких чертежей Сибири показывает, какой большой интерес проявляли к ней иностранцы. В XVII в. в Западной Европе появился и ряд сочинений со сведениями о Сибири. Наиболее полный их обзор дан академиком М. П. Алексеевым. 32 В сообщениях иностранцев чаще всего достоверное перемежалось с домыслами. Наиболее правдивые сочинения принадлежали перу тех, кто сам побывал в Сибири. Особенно содержательна «История о Сибири» Юрия Крижанича (1680 г.), 33 прожившего 15 лет в ссылке в Тобольске. Там Крижанич встречался со многими сибирскими землепроходцами, что позволило ему собрать достоверные сведения о Сибири, Крижанич, в частности, отмечает, основываясь на данных о русских походах середины XVII в., что Ледовитый и Тихий океаны «ничем друг от друга не отделены», но сквозные плавания через них невозможны из-за скоплении льда. 34

Из всех трудов о Сибири, появившихся за границей в XVII в., наиболее ценной была книга «О северной и восточной Татарии» голландского географа Н. К. Витсена (1692 г.). 35 В 1665 г. ее автор был в Москве в качестве члена голландского посольства. С тех пор Витсен начал собирать различные известия о восточных окраинах России. Особенно его интересовала Сибирь. Витсену через его русских корреспондентов удалось собрать богатую коллекцию различных сочинений о Сибири. Среди использованных им материалов были чертеж Сибири 1667 г. и его роспись, роспись чертежа Сибири 1673 г., сочинение о Сибири Крижанича, «Описание новыя земли Сибирского государства», «Сказание о реке Амуре» и др. Кроме того, у Витсена были и такие русские источники, оригиналы которых пока не известны.

Витсен также был составителем нескольких чертежей «Татарии» (Сибири с соседними странами). Из них наибольшей известностью пользуется его большая карта «1687 г.». (на самом деле она опубликована в 1689-1691 гг.). 36 На карте Витсена допущено немало грубых ошибок, и тем не менее для своего времени ее выход в свет был большим событием. По существу это была первая в Западной Европе карта, на которой нашли отражение достоверные русские известия о всей Сибири.

В 1692 г. через Сибирь в Китай поехал новый русский посол - датчанин Избранд Идее. С собой он вез карту Витсена. В пути Идее вносил необходимые исправления и позже составил свой собственный чертеж Сибири, который, однако, также оказался весьма неточным. 37 Становилось очевидным, что сама система составления географических чертежей Сибири должна быть изменена.

Поскольку наиболее подробные чертежи воеводств могли быть составлены лишь на местах, 10 января 1696 г. в Сибирском приказе было решено «послать великих государей грамоты во все сибирские города, велеть сибирским городам и с уезды. . . написать чертежи на холстине. . . А в Тобольску велеть сделать доброму и искусному мастеру чертежи

32 М. П. Алексеев. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, тт. 1, 2. Иркутск, 1932-1936. (Второе издание: Иркутск, 1940).

34 Там же, стр. 215.

35 N. К. Witsen. Noord en oost Tartarye. Amsterdam, 1692. (Второе переработанное издание вышло в 1705 г., третье - в 1785 г.).

36 В СССР экземпляр этой карты хранится в отделе картографии Государственной публичной библиотеки им. Г Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград). Копия карты в натуральную величину была воспроизведена в «Remarkable maps of the XVth, XVIth und XVIIth centuries, reproduced in the original size» (vol. 4, Amsterdam, 1897). Уменьшенная копия карты имеется в «Атласе географических открытий в Сибири и в Северо-Западной Америке XVII-XVIII веков» (М., 1964, № 33).

37 Карта Идеса была напечатана в его книге «Dreijaarige Reise naar China te Lande gedaen door den moscovitischen Abgesant E. Isbrants Ides» (Amsterdam, 1704).

всей Сибири и подписать внизу, от котораго города до котораго сколько верст или дней ходу, и уезды всякому городу определить и описать в котором месте какие народы кочуют и живут, также с которой стороны к порубежным местам какие люди подошли». 38 В «приговоре» был установлен размер для «городовых» (уездных) чертежей 3X2 аршина и для чертежа всей Сибири 4X3 аршина.

Работы по составлению чертежей были повсеместно начаты в том же 1696 г. В Енисейске они проводились в 1696-1697 гг.; грамота «о сочинении чертежа Иркутскому уезду» была получена в Иркутске 2 ноября 1696 г., а готовый чертеж был отправлен в Москву 28 мая 1697 г. 39 «Иркутский чертеж до Кудинской слободы. . . по государеву указу. . . писал» енисейский иконописец Максим Григорьев Иконник. 40 В Тобольске чертежные работы были возложены на С. У. Ремезова, который задолго до 1696 г. «многие чертежи по грамотам породу Тобольску, слободам и сибирским городам в разных годех писал». 41

Для составления своего чертежа Сибири С. У. Ремезов лично объездил в 1696-1697 гг. многие районы Западной Сибири. К осени 1697 г. Ремезов составил настенный «чертеж части Сибири» и дополнительную к нему «хорографскую чертежную книгу» - уникальный атлас сибирских рек. 42 Составленный в таком виде «чертеж части Сибири» получил высокую оценку в Москве.

Осенью 1698 г. Ремезов во время своего пребывания в Москве создал два общих чертежа всей Сибири, один - на белой китайке, другой -на лощеной бязи, размером 6X4 аршина. Эту работу Ремезов выполнял с сыном Семеном. Они сняли копии с восемнадцати чертежей, присланных в Сибирский приказ из различных городов Сибири. Затем сделали «обращатой» чертеж на белой китайке размером 4X2 аршина и другой 6X4 аршина на лощеной бумаге для царя. Копии с городовых чертежей и копию с «обращатого» общего чертежа Сибири Ремезов взял с собой в Тобольск при отъезде туда в декабре 1698 г. 43 На этот раз Ремезову было велено составить в Тобольске удобную для пользования книгу чертежей всех сибирских городов («Чертежную книгу»), предварительно сделав еще ряд новых чертежей. Эту работу Ремезов выполнял с сыновьями Семеном, Леонтием и Иваном и закончил ее осенью 1701 г. Чертежная книга Сибири 1701 г., сделанная на 24 листах александрийской бумаги, имела предисловие («Писание до ласкового читателя») и 23 географических чертежа, большинство из которых были «городовыми» чертежами. 44

38 ПСЗ, т. III, № 1532, стр. 217.

39 А. И. Андреев. Очерки по источниковедению Сибири, вып. 1. XVII век. М-Л., 1960, стр. 99.

40 ЦГАДА, СП, стлб. 1352, л. 73а.

41 А. Н. Копылов. К биографии С. У. Ремезова. Исторический архив, 1961, № 6, стр. 237. Недавно установлены названия целого ряда чертежей, выполненных С. У. Ремезовым еще в 80-х годах XVII в. (см.: Л. А. Гольденберг. Семен Ульянович Ремезов. М., 1965, стр. 29-33).

42 S. U. Remesоv. Atlas of Siberia, facsim. ed., with an introduction by L. Bagrow (Imago Mundi. Suppl. I). s"Gravenhage, 1958. Тобольский черновик этого атласа, дополненный позже еще несколькими чертежами, был впервые опубликован лишь в 1958 г. Л. С. Багров считал, что С. У. Ремезов под «хорографией» подразумевал хорографию (описание суши), а потому он и назвал этот атлас «Хорографической книгой». Большинство исследователей приняло это название.

43 А. И. Андреев. Очерки по источниковедению Сибири, вып. 1, стр. 111.

44 Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 году. СПб., 1882. О чертежной книге см.: Л. А. Гольденберг. Семен Ульянович Ремезов, стр. 96-99, а также: Б. П. Полевой. О подлиннике «Чертежной книги Сибири» С. У. Ремезова 1701 г. Опровержение версии о «Румянцевской копии». Докл. Инст. географ. Сибири и Дальнего Востока, 1964, вып. 7. стр. 65-71.

Ремезовы оставили после себя еще один ценный памятник картографии XVII-начала XVIII в. - «Служебную чертежную книгу». В этот сборник чертежей и рукописей вошли копии «городовых» чертежей 1696- I699 гг., ранних чертежей Камчатки 1700-1713 гг. и другие чертежи конца XVII-начала XVIII в. 45

Многочисленные чертежи Ремезовых всегда поражали исследователей обилием самых разнообразных сведений о Сибири. До сих пор этими чертежами живо интересуются не только историки, но и географы, этнографы, археологи и лингвисты, особенно топонимисты. И все-таки для начала XVIII в. картография Ремезозых была уже «вчерашним днем развития науки». 46 Их чертежи не имели математической основы и часто отражали недостоверные или неверно понятые известия XVII в. В начале XVIII в. государственные интересы требовали составления точных географических карт, сделанных не «иконниками» или «изографами», а получившими специальную подготовку геодезистами. Во втором десятилетии XVIII в. в Западной Сибири успешные съемки проводили Петр Чичагов и Иван Захаров, 47 в Восточной Сибири - Федор Молчанов. На Дальнем Востоке и Тихом океане составлением первых карт на математической основе занялись геодезисты Иван Евреинов и Федор Лужин. 48

Русские землепроходцы начали проникать на Камчатку еще с середины XVII в., но лишь в результате исторического похода В. В. Атласова 1697-1699 гг. они получили реальное представление о промысловых богатствах этого полуострова и установили, насколько далеко он простирается в океан.

Атласов привез с Камчатки занесенного туда бурей японца Денбея, от которого в России были получены новые сведения о Японии.

Важную роль в получении первых подробных сведений о Курильских островах сыграл И. П. Козыревский, руководивший двумя первыми русскими плаваниями на эти острова (1711 и 1713 гг.). Необходимость возмещения скудеющих промысловых запасов Сибири побуждала правительство Петра I организовывать на Дальнем Востоке все новые и новые поисковые экспедиции.

В 1716-1719 гг. здесь под руководством якутского воеводы. А. Елчина велась подготовка большой морской экспедиции, так называемого Большого Камчатского наряда. Улучшалась дорога от Якутска к Охотску, разведывались морские пути, систематизировались сведения о Камчатке и Курилах. Экспедиция Большого Камчатского наряда не состоялась, но карты Камчатки и сведения, собранные Елчиным, были представлены в Сенат и использовались при подготовке и осуществлении экспедиций Евреинова и Лужина, а также знаменитых Камчатских экспедиций второй четверти XVIII в. 49

Направляя из Петербурга на Дальний Восток геодезистов И. М. Евреинова и Ф. Ф. Лужина, Петр I сам «испытал» их знания и поручил описать Камчатку с прилегающими к ней водами и землями и «все на карту исправно поставить». Геодезистам при этом особо предписывалось установить, «сошлася ли Америка с Азией».

Евреинов и Лужин в сентябре 1719 г. прибыли на Камчатку, а в 1720-1721 гг. совершили путешествие вдоль западных берегов Камчатки и Курильской гряды. Карта и отчет Евреинова являются главным

45 РО ГПБ, Эрмитажное собр., № 237.

46 Л. А. Гольденберг. Семен Ульянович Ремезов, стр. 198.

47 Е. А. К н я ж е ц к а я. Первые русские съемки Западной Сибири. Изв. ВГО, 1966, вып. 4, стр. 333-340.

48 О. А. Евтеев. Первые русские геодезисты на Тихом океане. М., 1950.

49 В. И. Греков. Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг. М., 1960, стр. 9-12.

итогом этой экспедиции. Карта охватывает Сибирь от Тобольска до Камчатки и имеет градусную сетку. На ней впервые довольно верно переданы характерные особенности очертаний Камчатки и правильно показано юго-западное направление Курильских островов. Отчет представлял собой пояснительный каталог к карте.

Геодезисты, естественно, не обнаружили Америку вблизи Камчатки. Но Петр I (не без влияния западноевропейской картографии) продолжал верить, что ближайший путь из Азии к Америке идет от полуострова Камчатка. Западноевропейские картографы изображали простирающуюся от Северной Америки в сторону Камчатки «северную землю» («Terra borealis»). Иногда она изображалась соединенной с Америкой, иногда - отделенной «проливом Аниан». На карте Камчатки, изданной нюренбергским картографом И. Б. Романом в 1722 г., конец этой земли был показан рядом с восточным берегом полуострова. Петр I поверил в реальное существование этой мифической земли и в 1724 г. решил поручить Витусу Берингу проведать морской путь от Камчатки к Америке вдоль этой «земли, которая идет на норд», и заодно выяснить, где «та земля. . . сошлась с Америкою». 50 Так возникла идея организации Первой Камчатской экспедиции Беринга. 51

В годы петровских преобразований заметно возрос интерес и к этнографии Сибири. Большую роль в этом сыграл С. У. Ремезов. Он написал ряд этнографических сочинений и составил первую этнографическую карту Сибири. Но наиболее ценным этнографическим трудом этого периода было «Краткое описание о народе остяцком», написанное в 1715 г. сосланным в Тобольск воспитанником Киево-Могилянской академии Григорием Новицким. 52 Пересказ этого труда неоднократно издавался за границей. 53

Наряду с географическими съемками в первой четверти XVIII в. начинается научно-экспедиционное обследование внутренних областей Сибири. В 1719 г. в Сибирь был направлен по договору на 7 лет доктор Даниил Готлиб Мессершмидт. В круг вопросов, которыми он должен был заниматься, входили: описание сибирских народов и исследование их языков, изучение географии, естественной истории, медицины, памятников древности и «прочих достопримечательностей» края.

Мессершмидт посетил многие районы Западной и Восточной Сибири в бассейнах Оби, Иртыша, Енисея, Лены и оз. Байкал. Особенно сложным и результативным было его путешествие, начатое в 1723 г. из Туруханска в верховья Нижней Тунгуски, затем на Лену, Байкал, далее через Нерчинск, Аргунский завод и монгольские степи к оз. Далайнор.

Ученый собрал огромные естественно-исторические и этнографические коллекции, картографические материалы, сделал многочисленные филологические записи (в частности, по монгольскому и тангутскому языкам), осуществил большое количество геодезических вычислений. Коллекции, доставленные Мессершмидтом в 1727 г. в Петербург, получили очень высокую оценку приемной комиссии. 54 Труды самого Мессершмидта (описание коллекций и дневники) в то время не были изданы, но использовались многими учеными XVIII в.- Г. Стеллером, И. Гмелиным, Г. Миллером, П. Палласом и другими. (Признавая их большую научную ценность, Академия наук ГДР и Академия наук СССР в 1962 г. приступили к совместной публикации сибирских дневников Мессершмидта). 55

Распространению в Западной Европе новых достоверных сведений о Сибири деятельно способствовал швед Ф. И. Табберт (Страленберг). 56 Находясь в Сибири 11 лет (1711 -1722 гг.) в качестве пленного офицера, он изучал этнографию края, занимался картографией, а также принял активное участие в экспедиции Мессершмидта по Западной Сибири в 1721 -1722 гг. в качестве его ближайшего помощника и художника. Позднее Страленберг опубликовал в Стокгольме (1730 г.) на немецком языке книгу «Северная и Восточная части Европы и Азии», 57 а также карту Сибири. В своей книге он привел много сведений по этнографии и истории Сибири, а его карта среди изданных за границей карт Сибири, была первой, на которой местоположение некоторых городов давалось на основе астрономических наблюдений.

Таким образом, в первой четверти XVIII в. в изучении Сибири произошел существенный сдвиг: начался переход от накопления эмпирических знаний к подлинно научным исследованиям.

50 Подробнее см. сб.: От Аляски до Огненной Земли. М., 1967, стр. 111 -120.

51 История Камчатских экспедиций Беринга изложена на стр. 343-347.

53 I. В. Мiller. Leben und Gewohnheiten der Ostiaken, eines Volskes, das bis unter dem Polo Arctico wohnet ... Berlin, 1720. Французский перевод см.: Recueil de voyages au Nord, t. VIII, Amsterdam, 1727, pp. 373-429.

54 В. И. Греков. Очерки из истории русских географических исследований..., стр. 16; М. Г. Новлянская. Первое научное исследование реки Нижней Тунгуски. Матер, отд. истории географ, знаний, вып. 1, Л., 1962, стр. 42-63.

Биография Дежнева С.И. Семён Ива́нович Дежнёв (от 1605, Великий Устюг нач 1673, Москва) русский путешественник, землепроходец, мореход, исследователь Северной и Восточной Сибири, казачий атаман, торговец пушниной. Первый известный мореплаватель, прошедший по Берингову проливу, соединяющему Северный Ледовитый океан с Тихим и разделяющему Азию и Северную Америку, Чукотку и Аляску, причём сделал это за 80 лет до Витуса Беринга, в 1648 году.

За 40 лет пребывания с Сибири Дежнев участвовал в многочисленных боях и стачках, получил не менее 13 ранений. В 1646 г С. Дежнёву пришлось в очередной раз столкнуться в бою с противником, превосходящий его по силе. Однако из сибирских племен, юкагиры, решили напасть на острог, охраняемый гарнизоном всего в полтора десятка человек. Но отважный казак сумел защитить Нижнеколымск от пяти сотен нападающих.

ЧУКОТСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ- в 1648 г. Дежнёв вошел в состав промысловой экспедиции Федота Попова. Летом они вышли в Северный Ледовитый океан. Экспедиция была тяжёлой лишь трем кораблям удалось пройти до восточной оконечности побережья и обогнуть «БОЛЬШОЙ КАМЕННЫЙ НОС».

В 1662 г. Дежнёв вернулся в Якутск, а затем выехал в Москву с собранной в Сибири данью. Здесь он получил чин казачьего атамана. В 1665 г. Семён Иванович Дежнёв отправился обратно в Якутск, а в 1670 г. вновь повез в Москву дань, В начале 1672 г.он прибыл в столицу, где,по всей видимости, заболел, а спустя год, в начале 1673 г., умер.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ СИБИРИ . Историю изучения Азиатской России можно характе­ризовать периодами: землепроходческий (1-е походы за Урал - 1670-80-е гг.); экспедиционный (конец XVII в. - середина XIX в.); исследования Русского географического общества (РГО), созданные в 1845; советский индустриальный (с 1917 до конца 1950-х гг.); современный (от создания первых академических географических учреждений на востоке страны до настоящего времени).

Проникновение русских за Урал началось в XI-XII вв. Новгородные дружины, переходя через Полярный и Северный Урал в бассейне Северной Сосьвы (система Оби), встречали таежных охотников и рыболовов - югра (манси и ханты), а так­же их северных соседей - самоядь (ненцы). К серседине XIII в. Югра уже значилась среди Новгород, волостей (см. Походы новгородцев в Северное Зауралье в XII-XV вв.). В ростовской записи XIV в. зафиксировано, что зимой 1364-65 «дети боярские и люди молодые воеводы Алек­сандра Абакумовича воевали на Оби-реке и до моря, а другая половина выше по Оби».

Вероятно, в XII-XIII вв. русские промышленники-по­моры в поисках пушнины и новых лежбищ моржей захо­дили в устья Оби и Таза, вели торг с местными жителями - хантами и ненцами . Сведения о самодийских народах отражены в многочисленных сказаниях, например «О человецах незнаемых и восточной стране» (конец XV в.).

В XVI в. началась многолетняя кропотливая работа московских землемеров по составлению планов (чертежей) русских, в том числе восточных земель. Итогом стала огромная се­рия топографических материалов под названием «Большой чертеж», созданная трудом землепроходцев. Эти картографические мате­риалы, как и их копии, не сохранились, только их описания, также имеющие большую историко-географическую ценность. На чертежах отображалась значительная часть Западно-Сибирской равнины и ее арктическое побережье. К первой половине XVI в. от­носятся попытки западных деятелей - польского священника М. Меховского и немецкого дипломата С. Герберштейна - дать картографическое изображение Московии, в том числе ее восточных земель. Хотя их представления далеки от реальности, они заслуживают упоминания - это первые сведения о Сибири , дошедшие до Европы.

Вторая половина XVI в. - время покорения значительной части Западной Сибири отрядами Ермака и других казачьих атама­нов и присоединения ее к России. Это начало строительства первых сибирских городов : Тюмени, Тобольска , Берёзова и других, ставших опорными пунктами географического изучения Сибири. Как и прежде, промышленники, путешественники составляли описания пройденного пути, в том числе картографические (например, карта Обской губы и Тазовской губы, озаглавленная «Губа море Мангазейско с урочище»).

В наале. XVII в. началось освоение бассейна средней и верхней Оби, был основан Томск (1604), впоследствии один из ведущих центров исследований восточных регионов, затем Кузнецк (1627). За Уралом русские обнаружили хреб­ты: Салаирский, Кузнецкого Алатау, Абаканский, позже Алтай. Отряд под руководством П. Собанского открыл Телецкое озеро.

Освоение Восточной Сибири, как и Западной, началось с севера. В 1607 промышленники в месте впадения в Енисей его притока Турухана основали Новую Мангазею . Через кетькасский водораздел они проникли на средний Енисей, где впервые встретились с тунгусами (эвен­ками), чьим именем и были названы 3 крупнейших правых притока Енисея. В 1618 казаки заложили острог Енисейск - один из основных опорных пунктов русских в Си­бири, а через 10 лет острог Красный, ставший Красноярском . По Верхней Тунгуске () казаки проникли в «страну братов» (бурят), основали Братск (1631). Че­рез Нижнюю Тунгуску и Чечуйский волок землепроходец Пянда в 1620-23 проник на Лену и прошел по ней около 4 тыс. км, дав описание реки и своего пути. В первой половине XVII в. казачьи отряды морским путем открыли устья восточно-сибирских рек - от Пясины до Колымы. В середине века с севера (с реки Лены) русские проникли в Прибайкалье и Забайкалье, а К.А. Иванов в 1643 первым достиг Бай­кала в районе острова . В 1661 Я. Похабовым основан Иркутский острог.

В 1639 отряд под предводительством И.Ю. Москвитина достиг Охотского моря, и в последующие 15 лет была исследована и описана большая часть его побе­режья. В 1648 экспедиция С.И. Дежнева и Ф.А. По­пова впервые прошла проливом между Северным Ледовитым и Тихим океанами, доказав, что североамериканский и азиатский континенты не соединяются. Дежнев открыл Чукотский полуостров и Анадырский залив, пересек Корякское нагорье, об­следовал реку Анадырь и Анадырскую низменность. Отряд Попо­ва первым побывал на Камчатке, и почти все участни­ки этой экспедиции погибли там, но сведения о самом большом восточном полуострове были получены. К концу века их существенно дополнил.

В то же время Якутск был начальным пунктом для путе­шествий в новые земли - на юге Дальнего Востока, в бассейне Аму­ра. Отряды В.Д. Пояркова , Е.П. Хабарова , П.И. Бекетова , О. Степанова и других достигли Аргуни и Шилки , затем Амура в среднем и нижнем течении, прошли и описали его притоки - Зею, Уссури и другие, поставили несколько кре­постей-острогов, встретились с коренными дальневосточными на­родами - даурами, нанайцами, нивхами и др. П.И. Бе­кетов впервые проследил весь речной путь по Амуру, вплоть до его устья. Были составлены первые гидрографические схемы бассейна Амура.

К концу XVII в., фактически за 100 лет, русские земле­проходцы - военные и промышленники - в невероятно сложных условиях прошли, описали и частично присоединили к России огромные северо-азиатского пространства - до самого Тихого океана, более 10 млн кв. км. Это можно считать началом эпохи Великих географических откры­тий. Итог этой грандиозной работы - выполненный по распоряжению тобольского воеводы П.И. Годунова «Чертеж Сибирская земля», где есть Байкал, Амур, Камчатка.

Последние десятилетия XVII в. характеризуются на­чалом научных географических исследований Сибири, что связано прежде всего с именем С.У. Ремезова , который целенаправленно обследовал бассейн Иртыша и Ишима, но главное - к 1701 составил «Чертежную книгу Сибири» - уникальную сводку материалов по восточным территориям на основе описаний и картосхем XVII в. Работами П. Чичагова (с 1719) начи­нается история инструментальных геодезических съемок Сибири, пос­тоянно уточняющих топографию земной поверхности.

Первой комплексной экспедицией в Сибирь стало путе­шествие Д.-Г. Мессершмидта (1720-27). Чередуя сухопутные и речные маршруты, он прошел и проехал весь юг Запада и Востока Сибири до Забайкалья, исследовал до­лины Оби, Томи, Чулыма, верхнего и среднего Енисея, Нижней Тунгуски, верхней Лены, . Итогом стало 10-томное «Обозрение Сибири, или три таблицы простых царств природы» на латинском языке.

Первая Камчатская экспедиция (1725-30) под руководством В.И. Беринга , экспедиция А.Ф. Шестакова - Д.И. Павлуцкого (1727-46), М.С. Гвоздева и И. Фе­дорова (1732) завершили открытие северо-восточного побережья Азии, впервые описали оба берега пролива между Ази­ей и Америкой. Исследования продолжили отряды В.И. Беринга - А.И. Чирикова (1733-42), в результате сделаны описания Коман­дорских и Алеутских островов и северо-западного побережья Америки. Отрядом М.П. Шпанберга нанесены на карту Курильские острова, восточное побережье острова Сахалин, западная часть побережья Охотского моря, открыт путь от Кам­чатки до Японии.

Большой экономический потенциал востока страны требовал качественно новых широкомасштабных исследований. Возникла необходимость создавать сеть региональных учреждений географической направленности. Первыми стали Лимнологическая стан­ция в поселке на Байкале (1925), Якутская научно-исследовательская мерзлотная станция в Якутске (1941) и отделом экономики и географии в Иркутске (1949). Работали географические кафедры и факультеты в университетах Томска , и Владивостока . Должного уровня развития сеть географических учреж­дений Сибири и Дальнего Востока достигла после создания в 1957 .

За последние 50 лет достигнуты значительные успехи в изучении Азиатской России. Созданы новые теоретические учения и научные школы мирового уровня, раскрывающие суть про­цессов преобразования окружающей среды: учение о природных геосистемах, теория пионерского освоения тайги и географические экс­пертизы, теория пространственных линейно-узловых систем производства, ландшафтно-гидрологическая школа и другое. Развива­ются новые направления географической науки: медицинская география и экология человека, рекреационная география, природные ресурсы, криология, электоральная география, культурная география, ландшафтное планирование и другое, а также изу­чение особых контактных (суша-море, трансграничных и других) территорий. Получены принципиально новые ма­териалы по динамике ландшафтов и их компонентов, а также палеогеографические данные в результате многолетних экс­периментальных работ на географическом и экологическом стационарах, созданы специальные программы, например, глубокого бурения на Байкале. Проведены многие комплексные экспедиции по проектам строительства промышленных узлов, транспортных систем и других объектов хозяйственного освоения восточных пространств: (Братско-Усть-Илимский и Нижнеангарский ТПК, БАМ, КАТЭК, идея переброски сибирских рек в Среднюю Азию, трубопроводы из Восточной Сибири до Тихого океана и др.). В последние десятилетия прово­дится большая картографическая работа - создаются тематические атласы и серии карт. Развиваются новые методы исследований: математическое и натурное моделирование, космические, спорово-пыльцевые, дистанционные, геоинформационные и другие.

Современные исследования направлены на углубление знаний о природных процессах в условиях глобальных и региональных кли­матических и антропогенно обусловленных изменений, на изучение территориальной организации общества в новых социально-экономических ус­ловиях, на определение географических аспектов встраивания хозяйства восточных регионов России в мировую, прежде всего азиатскую экономику.

Лит.: Л. С. Очерки по истории русских географических открытий. М.; Л., 1949; Сухова Н.Г. Физико-географические ис­следования Восточной Сибири в XIX веке. М., 1964; Наумов Г.В. Русские географические исследования Сибири в XIX - начале XX в. М., 1965; Гвоздецкий Н.А. Советские географические исследования и открытия. М., 1967; Алексеев А.И. Русские географические исследования на Дальнем Востоке и в Северной Америке (XIX - начало XX в.). М., 1976; Магидович И.П., Магидович В.И. Очер­ки по истории географических открытий: В 5 т. М., 1986; Рус­ское географическое общество. 150 лет. М., 1995; Географическое изучение Азиатской России (к 40-летию Института географии СО РАН). Иркутск, 1997.

В.М. Плюснин

Сергей Обручев - исследователь Сибири

Имя Сергея Владимировича Обручева широко известно в геологической и географической науке, в истории путешествий первой половины XX века и связанных с ними крупных географических открытий. Массовому советскому читателю оно особенно хорошо знакомо как имя автора многочисленных научно-популярных книг, большинство которых посвящено описанию его собственных путешествий.

Представитель фамилии, известной прежде всего по научной и литературной славе отца, академика В. А. Обручева, - крупного ученого, писателя, путешественника, но также и по военным заслугам своих предков, С. В. Обручев с ранней юности пристрастился к далеким и трудным путешествиям и сохранил эту страсть до самого конца своей жизни. По его собственному признанию, еще мальчиком, во время поездок с отцом в Китайскую Джунгарию, он «на всю жизнь заболел неизлечимой страстью к путешествиям», однако, как далее он писал, «не той бесплодной страстью буржуазного путешественника-рекордсмена, а страстью исследователя, стремящегося изучить природу своей страны». И действительно, все книги, написанные С. В. Обручевым о его путешествиях, - яркое свидетельство не спортивного азарта, а научного энтузиазма землепроходца.

Сергей Обручев родился в 1891 году в Иркутске, в семье горного инженера и единственного в то время геолога Иркутского горного управления, будущего знаменитого исследователя Сибири и Центральной Азии В. А. Обручева. Он учился вначале в Иркутском реальном училище, а с 1902 года - в Томском училище, так как В. А. Обручев был назначен деканом и заведующим кафедрой геологии только еще создаваемого горного отделения Томского технологического института. В 1908 году С. Обручев сдал досрочно экзамены за курс реального училища, поступил в Технологический институт, но тяга к широкому естественнонаучному образованию была в нем столь велика, что, покинув Томск, он в 1910 году поступил на первый курс естественного отделения физико-математического факультета Московского университета. Для этого юноше пришлось преодолеть тяжелый барьер - своими силами подготовиться и сдать экзамен по латинскому языку (впрочем, еще пятнадцатилетним мальчиком С. Обручев овладел языком эсперанто, а немецкий, родной язык своей бабушки, знал с.детства).

Студент Обручев, уже имевший за плечами немалый опыт геологических экспедиций, прошедший отцовскую школу, со второго курса вступил на самостоятельный путь работы геолога, был в Закавказье, на Алтае, в Крыму, в Подмосковье и других местах России, но все это были кратковременные и не связанные друг с другом эпизоды. В 1917 году С. В. Обручев становится сотрудником старейшего центра по изучению недр России - Геологического комитета. Его направляют с большим и сложным заданием в Восточную Сибирь на почти не исследованное Среднесибирское плоскогорье. В год Великой Октябрьской социалистической революции начался главный в творческой биографии С. В. Обручева, прославивший его сибирский период путешествий и открытий.

Несколько полевых сезонов в самые первые годы Советской власти С. В. Обручев проводит со своим маленьким отрядом в Восточной Сибири, в лодочных и пеших маршрутах по Ангаре, Енисею, Нижней Тунгуске, Подкаменной Тунгуске, Курейке и другим рекам, охватывая, таким образом, своими исследованиями огромную площадь. Вместе с тем, отдавая Восточной Сибири большую часть своих сил и времени, он успевает принять участие в плавании на Шпицберген в составе океанографической экспедиции как начальник геолого-поискового отряда.

Закончив обработку материалов по Среднесибирскому плоскогорью (как увидим ниже, исключительно ценных), СВ. Обручев в 1926 году отправляется в новую далекую экспедицию - в Якутию. Перед ним еще менее известная страна, практически огромное «белое пятно». Ясно, что в первоначальные планы экспедиции на месте вносятся неизбежные изменения. Вместе со своим спутником - геодезистом-картографом К. А. Салищевым (ныне профессор МГУ) и другими сотрудниками С. В. Обручев преодолел великие трудности и сделал важные открытия. Обручев и Салищев на утлых лодочках спустились на значительное расстояние вниз по Индигирке. Это были места, где не ступала нога исследователя. Никто из геологов и географов никогда еще не видел Индигирку в верхнем течении. Сама местность оказалась совсем не такой, как это следовало из разных слухов и рассказов.

Огромный запас собранных материалов обрабатывался в следующем году. Обручеву не терпелось продолжить исследования на Сибирском Севере, но новую экспедицию на Индигирку и Колыму удалось организовать только в 1929 году. Якутская экспедиция работала два года с одной зимовкой в Среднеколымске и только к осени на пароходе «Колыма», с огромным трудом пробившемся через полярные льды, вернулась во Владивосток.

Опыт прежних экспедиций убедил Обручева в том, что освоение просторов советской Арктики может быть ускорено только с помощью самолетов. Его мысли нашли поддержку во Всесоюзном арктическом институте, где Обручев возглавлял геологический отдел. Была организована Чукотская лётная экспедиция - первая в истории по средствам передвижения, приемам работы, целям и задачам. Снова вместе с Салищевым Обручев провел два сезона на Северо-Востоке СССР. Чукотская экспедиция вошла в историю освоения советского Севера, изучения географии полярных стран, а также в историю нашей полярной авиации как одна из наиболее значительных и плодотворных.

Последняя экспедиция СВ. Обручева в советскую Арктику заняла также два года - 1934-1935. В ней также использовалась современная для тех лет техника - аэросани. Заезд был дальний: через Владивосток и снова вокруг Чукотского полуострова до Чаунской губы Северного Ледовитого океана. Базу устроили в небольшом приморском поселке Певек, в ней провели и большую часть зимы, совершая глубокие рейсы на материк на аэросанях. Во время этой экспедиции Обручев близко ознакомился с жизнью чукчей.

Геологические и географические результаты экспедиции были блестящие. К началу 1936 года экспедиция вернулась в Ленинград и приступила к обработке богатейших материалов.

В 1937 году в Москве проходила XVII сессия Международного геологического конгресса. Одной из научных экскурсий конгресса - на остров Шпицберген - руководил С В. Обручев. В этом же году научные заслуги уже широко известного полярного путешественника получили официальное признание: ему была присвоена ученая степень доктора геолого-минералогических наук без защиты диссертации и звание профессора. Он стал читать в Ленинградском университете лекции по географии полярных стран.

С 1939 года начался последний, очень длительный период экспедиций С. В. Обручева, продолжавшийся 15 лет. Территорией исследования снова стала Восточная Сибирь, однако теперь ее южная окраина - Саяно-Тувинское нагорье. Первые годы - хребет Восточный Саян, последующие - южная часть нагорья. Великая Отечественная война застигла Обручева в сибирских горах и на несколько лет привязала его к Иркутску - родине ученого. Экспедиции продолжались. Обручева сопровождала его жена - геолог М. Л. Лурье. В военные зимы он читал лекции в Иркутском университете, постоянно и живо общался с местными научными кругами, особенно геологами и филологами, писателями, драматургами, театральными деятелями. С. В. Обручев был большим знатоком литературы, знатоком и любителем драмы, владел многими иностранными языками и в этой области не переставал совершенствоваться в течение всей своей жизни.

По окончании войны Обручев вернулся в Ленинград. Экспедиции в Саяно-Тувинское нагорье, затем в Прибайкалье и Мамский слюдоносный район продолжались оттуда. Теперь С. В. Обручев, лауреат Государственной премии и член-корреспондент Академии наук, работает в Лаборатории геологии докембрия. В 1964 году он становится директором этой лаборатории. Работы лаборатории расширяются, выходят за существующие узкие рамки.

Смерть от тяжкой болезни настигла С. В. Обручева на 75 году жизни, накануне превращения лаборатории в ныне существующий Институт геологии и геохронологии докембрия АН СССР. Жизненный путь ученого, путешественника, писателя оборвался в разгаре напряженной научно-организационной работы…

К чему же сводились главные научные заслуги и основные открытия, сделанные С. В. Обручевым во время его путешествий? Главные из них касались советской Арктики и Субарктики. Это признавал он сам, о том же говорят его книги. Об этих заслугах и открытиях лучше всего говорить в их хронологическом порядке.

Первое и, возможно, главное открытие относится, как ни странно, к самому раннему периоду его путешествий, ко времени его первой большой самостоятельной экспедиции. На Среднесибирском плоскогорье С. В. Обручев открыл, точнее, научно обосновал существование огромного угленосного бассейна, названного им Тунгусским. Этот бассейн простирается от низовьев Ангары к северу до гор Бырранга на Таймыре, занимает едва ли не половину территории между Енисеем и Леной. Это размеры Тунгусского бассейна, известные сегодня. В 20-е годы С. В. Обручев наметил более или менее точно его западные границы, но тогда же предположил, что угленосные толщи бассейна распространяются дальше и на восток, и на север. Не все сразу поняли и оценили по достоинству значение открытия. Но время шло, и все новые и новые геологические партии, исследуя огромное междуречье Лены и Енисея, подкрепляли первые смелые выводы С. В. Обручева. Он писал: «Я могу гордиться, что моя гипотеза о Тунгусском бассейне и выводы о геологическом его строении оказались удачными и плодотворными и что моя первая большая геологическая работа дала результаты, полезные для нашей Родины».

Почему же Тунгусский угленосный бассейн сравнительно мало известен широкой массе советских читателей? Почему не упоминается так же часто, как другие бассейны, например Донецкий, Кузнецкий, Черемховский? Ответ прост: Тунгбасс лежит пока далеко от железнодорожных магистралей, вообще от больших дорог Сибири, его территория еще очень слабо заселена. Тунгусский угленосный бассейн - это резерв для будущего, резерв огромнейший, как убедительно показывают следующие цифры. Из общих, так называемых геологических, то есть перспективных, запасов ископаемых углей в нашей стране, равных 6 800 миллиардам тонн, свыше 2 300 миллиардов приходится на долю Тунгусского бассейна. По запасам углей, среди которых есть бурые, каменные, коксовые, полуантрациты и антрациты, он превосходит больше чем в полтора раза Ленский и более чем в три раза Кузнецкий - угольные бассейны, стоящие соответственно на втором и третьем месте в Советском Союзе.

Открытие С. В. Обручевым Тунгусского бассейна насчитывает уже полстолетия. Кроме обнаружения колоссальных резервов для будущей горной промышленности края исследования С. В. Обручева заложили основу знаний о внутреннем геологическом строении бассейна, о составе слагающих его напластований, о так называемых сибирских траппах - вулканических породах, пронизывающих эти напластования. Масса сведений, добытых экспедицией в 20-е годы о ранее почти не изведанной территории бассейна, оказала огромную помощь последующим исследователям Среднесибирского плоскогорья - геологам-поисковикам, разведчикам, географам, почвоведам, ботаникам, всем тем, кто в довоенные годы впервые приступал к экспедиционным работам в этой огромной таежной области.

Второе открытие - в географическом смысле, возможно, превосходящее первое - было сделано С. В. Обручевым и К. А. Салищевым также в 20-е годы во время экспедиции в Якутию. Это открытие хребта Черского, дотоле никому не известного, не показанного ни на одной географической карте. Открытие произошло во время плавания Обручева и Салищева вниз по Индигирке. Исследователи увидели, что вместо того, чтобы течь по равнине, как это следовало из старых расспросных данных географа Г. Майделя, Индигирка пересекает почти поперек одну за другой высокие горные цепи. Выяснилось, что эта горная система тянется восточнее Верхоянского хребта, почти параллельно ему, пересекая верхнее течение как Индигирки, так и Колымы. По предложению С. В. Обручева, поддержанному Географическим обществом Союза ССР, вся горная система получила официальное название хребта Черского. То была справедливая дань памяти И. Д. Черского, замечательного ученого конца XIX века, геолога и палеонтолога, который, как выяснил С. В. Обручев из его дневников, уже тогда подозревал о существовании крупного хребта, пересекающего верховья Колымы. После открытия Обручева хребет Черского изображается на всех географических картах.

Легко сказать - открыть новый горный хребет! Ведь тогда у исследователей Сибирского Севера не было не только самолетов (что уж говорить о спутниках!), вертолетов и вездеходов, не было просто надежных лодочных моторов. Вся экспедиционная техника еще оставалась на уровне XIX века.

Открытие хребта Черского, самого высокого во всей Северной Сибири, было, как сказали бы теперь, открытием века. Хребет Черского оказался последним великим хребтом, открытым во всем северном полушарии.

Во время своей первой Якутской экспедиции как бы случайно и попутно С. В. Обручев сделал еще одно интересное открытие. Ноябрьские морозы застали экспедицию в долине Оймякона в поселке Томтор. Здесь пришлось оставаться в течение двух недель. Температура воздуха в начале ноября даже днем держалась все время ниже -40°, и можно было полагать, что по ночам она опускалась ниже -50°. Вместе с тем на известном в то время полюсе холода, в Верхоянске, температура ниже -30° держалась в том году с 6 ноября, а ниже -40° - только с 22 ноября. Простое сравнение показало, что Оймякон холоднее Верхоянска. Ив самом деле, последующие наблюдения подтвердили, что зимой в Оймяконе всегда на 3-4° холоднее, чем в Верхоянске. Так С. В. Обручевым был открыт истинный полюс холода - Оймякон. Лишь значительно позже было установлено, что сам Оймякон входит в целую зону холода северного полушария.

В 1929 году, когда экспедиция С. В. Обручева начала второе пересечение хребта Черского, на притоках Колымы уже находились первые золотые прииски и первые базы «Союззолото» (колымское золото было найдено три года назад неорганизованными старателями - «хищниками»). Дело только начиналось, и на долю С. В. Обручева как геолога выпала ответственная роль - дать общую перспективную оценку золотоносности Колымского района. С этой ролью он справился наилучшим образом, выяснив, что речная сеть бассейна Колымы черпает, перемывает и переотлагает драгоценный металл из золотоносных жил, пронизывающих складки мезозойских песчаников и сланцев. Толщи этих пород вместе со сходными с ними по вещественному составу позднепалеозойскими (пермскими) отложениями образуют так называемый Верхоянский комплекс, а породы комплекса слагают почти весь хребет Черского. Открыв эту горную систему, С. В. Обручев вместе с тем показал, что она при всей своей геоморфологической сложности с точки зрения геологической является единым целым, что рудные золотоносные жилы - типичная особенность всего хребта, а размеры последнего создают самые благоприятные перспективы разработки золотоносных россыпей на Северо-Востоке СССР.

Открытие хребта Черского, а затем изучение геологического состава и обнаруженное единство его отдельных частей постепенно сделали возможным оценку золотоносности всего этого края и его превращение в крупную рудную базу. Так, казалось бы, чисто научные интересы С. В. Обручева привели к открытиям большого народнохозяйственного значения.

Богатые научные материалы, собранные С. В. Обручевым во время Чаунской экспедиции 1934-1935 годов, не только позволили понять в первом приближении геологическое строение этого северного края, но и привели к очень важному открытию, определившему его дальнейшее экономическое развитие. Обработка в Ленинграде образцов горных пород, собранных в горах, в окрестностях Чаунской губы, показала, что часть этих образцов содержит, притом в значительном количестве, оловянный камень (касситерит). Арктический институт, где в то время работал С. В. Обручев, в 1937 году послал в Чаунский район специальную геологоразведочную группу, а вскоре там началась разработка оловянных месторождений. Вырос и поселок Певек, ставший центром нового оловорудного района. Развернулись поиски и разведки месторождений олова и других металлов на площади всего Чукотского национального округа. За открытия в Чаунском районе, содействовавшие быстрому хозяйственному развитию этого северного края, С. В. Обручев получил в 1946 году звание лауреата Государственной премии первой степени.

Нельзя пройти мимо еще одного из открытий С. В. Обручева на Сибирском Севере. Изучая условия залегания мезозойских песчанико-сланцевых отложений и вулканических лав в южной части Колымской низменности и на Юкагирском плоскогорье и сравнивая их с гораздо более сложными условиями залегания отложений того же возраста в соседних горных хребтах, С. В. Обручев пришел к выводу о существовании в среднем течении Колымы древнего жесткого массива земной коры. Этот массив он назвал Колымской платформой. Сейчас он изображен на всех самых новейших тектонических картах СССР под названием Колымского или Колымско-Омолонского срединного массива, чем только несколько уточняется его геологическая сущность.

Таков ряд геологических и географических открытий С. В. Обручева на Сибирском Севере. Этот ряд нельзя не назвать грандиозным. Недаром и сам С. В. Обручев, организатор и руководитель более чем сорока различных экспедиций, считал «северный период» своих путешествий самым важным и плодотворным. Обратив затем свое внимание на южную часть Восточной Сибири, Саяно-Тувинское нагорье, знаменитый полярный исследователь сумел и здесь многое увидеть, понять, оценить и переоценить. Так, уже после первых своих маршрутов в Восточный Саян он отверг представление о существовании здесь первозданного материка - древнего «темени Азии», увидев на его месте каледонскую складчатую зону. Он обратил внимание на роль горизонтальных сдвигов в структуре земной коры Юго-Западного Прибайкалья, дал первые научно обоснованные схемы орографии и геоморфологии Саяно-Тувинского нагорья. Во всех этих и других достижениях своих экспедиций С. В. Обручев никогда и нигде не упускал из виду не только геологическую, но и географическую сторону дела. Как и его отец, он был одновременно и, что главное, по самому существу своей научной деятельности и геологом, и географом. Это сказалось не только в экспедиционной работе С. В. Обручева, но и в той роли, какую он играл в Географическом обществе СССР, будучи постоянно связан с его публикациями и общественно-научной деятельностью. Его интересовал весь круг географических вопросов, предпочтение же отдавалось орографии, геоморфологии и проблемам древнего оледенения. И в геологии, и в географии С. В. Обручев был монументалистом: его занимали большие идеи, большие геологические структуры, большие географические явления. Отсюда и техника его экспедиционных исследований - наблюдения вдоль очень протяженных и значительно удаленных друг от друга маршрутов. В этой технике отражалось многое: и стиль путешествий предшествующего - XIX века, и необходимость схватить сначала самые главные и общие черты доселе не изведанной страны, и, по-видимому, особенность характера самого исследователя.

Следует сказать несколько слов о внутреннем складе С. В. Обручева вообще, и в частности о прошедшей красной нитью через всю его жизнь склонности к описанию своих путешествий, доступному и интересному широкой массе читателей. Читая его книги и знакомясь с воспоминаниями спутников С. В. Обручева по экспедициям, нельзя не прийти к выводу, что эти книги задумывались и начинали готовиться во время самих экспедиций. Научный отчет, статья, монография, научно-популярная книга в поле зрения С. В. Обручева были всегда одновременно.

Особо должна быть отмечена его роль как научного биографа своих сибирских предшественников - И. Д. Черского, А. Л. Чекановского и др. Он выступал как организатор авторского коллектива книг об этих исследователях и как их автор и редактор. Литературно-научная деятельность С. В. Обручева этим не ограничивалась. Систематически знакомясь с новинками науки по иностранным журналам, он публиковал о них свои заметки в наших журналах и таким образом доводил их до сведения советских читателей. Большое количество таких заметок было опубликовано, в частности, в журнале «Природа», в редколлегии которого он много лет работал. Как и его отец, автор широко известных научно-фантастических романов, С.В. Обручев отлично владел пером литератора, но и в этом отношении шел своим собственным путем.

Особое и, казалось бы, далекое от интересов путешественника-естествоиспытателя место занимали в жизни С. В. Обручева литературоведение и литературная критика. В конце 20-х и в 30-х годах, часто выступая со своими статьями в литературных журналах, он даже некоторое время колебался, кем быть дальше - геологом или литератором. Интересы его в литературоведении были разнообразны: он писал статьи о драматургии, литературно-критические и специальные исследования, такие, как «К расшифровке десятой главы Евгения Онегина», «Над тетрадями Лермонтова». Увлекаясь поэзией, особенно русскими классиками первой половины XIX века, С. В. Обручев сам писал стихи, но, к сожалению, не публиковал их.

Как человек разносторонних способностей и интересов, С. В. Обручев мог избрать более спокойный, обставленный всеми удобствами путь ученого-литературоведа, критика, историка науки, лингвиста и, если бы это случилось, достиг бы немалого и на таком пути, о чем с несомненностью говорят его собственные труды. Но всего этого не случилось потому, что для С. В. Обручева это были только попутные, хотя и тянувшиеся через всю жизнь, боковые тропы. Они пересекали, но никогда не заменяли главный, неизмеримо более трудный, но и беспредельно увлекательный путь естествоиспытателя. С. В. Обручев был одним из последних путешественников-натуралистов стиля XIX века - всесторонне образованным ученым, но также одним из первых исследователей современной советской формации с ее духом коллективизма, высокой гражданственности, с ее новыми методами и задачами исследований. Как и его знаменитый отец, С. В. Обручев был свидетелем и участником последних великих географических открытий на величайшем континенте мира: В. А. Обручев - в Центральной, С. В. Обручев - в Северной Азии. Так рационально (и символично!) было разделение трудов и путешествий в одной семье.

С. Обручев прожил большую жизнь, полную труда, смелых и неустанных поисков. Он сделал одно за другим по крайней мере четыре важных геологических открытия, и каждого из них было достаточно, чтобы принести ему широкую известность.

Когда Сергей Владимирович приступал к своим самостоятельным исследованиям, перед ним лежали действительно не изведанные края, и каждый его маршрут был дорогой пионера, каждое новое наблюдение, описание, находка становились бесценными уже в силу своей новизны. Они несли исследователю известность и особое уважение научных кругов. Но невянущие лавры научного приоритета никогда и никому не давались даром - ни в эпоху Великих географических открытий, когда открывались целые новые материки, ни в новое время, когда открывались последние великие горные хребты. Отправляясь в первой трети нашего века на далекие окраины Северной Азии, исследователь мог быть уверен, что на его долю выпадут новые и важные открытия.

С. В. Обручев путешествовал на северо-востоке России в 20-30-х годах, то есть около полувека назад. За это время многое изменилось в бассейне Колымы и на Чукотском полуострове. Советская быль пришла и сюда, она неузнаваемо изменила жизнь людей. Ученый еще видел старый быт, бедность, тесные яранги чукчей. Но он знал, что все это скоро будет позади, и был убежден, что грядущие времена принесут народам Сибири радость и счастье. Об этом свидетельствуют слова Сергея Владимировича, написанные им еще в 1957 году в предисловии к его книге «По горам и тундрам Чукотки» :

«В моей книге мне хочется показать закономерность того древнего уклада жизни, сложившегося веками, который я застал в 1934 году, показать его целесообразность в условиях той тяжелой борьбы с природой, которую до последнего времени пришлось вести чукчам, подойти, так сказать, к быту чукчей не снаружи, а изнутри, как товарищ и участник их жизни. И вместе с тем рассказать, как под благотворным влиянием энергичных советских работников - учителей, врачей, организаторов районов - этот косный быт уже тогда, при первой встрече с советской культурой, начал быстро и резко изменяться.

Я описываю Чукотку такой, какой она была в 1934- 1935 годах, когда еще только что были организованы районные учреждения, впервые начали собираться районные съезды, впервые красные яранги и учителя поехали в тундру, к оленеводам-кочевникам.

Сравнение с данными о современных формах хозяйственной и общественной жизни Чукотки, приведенными в последней главе книги, показывает, как значительны происшедшие изменения.

Новая Чукотка - социалистическая, пришла на смену Чукотке каменного века».

Книги о путешествиях С. В. Обручева в дикие, почти необитаемые в то время окраины Советского Союза, где сейчас народное хозяйство и национальная культура фантастически быстро развиваются буквально на наших глазах, будут многие годы близки уму и сердцу советских читателей, умеющих ценить волю к успеху, страсть к познанию, готовность к лишениям, энергию и бесстрашие, отличавшие наших славных землепроходцев.

Русские первопроходцы Сибири 17-го века

О самых первых землепроходцах XVII столетия сохранилось крайне мало документальных свидетельств. Но уже с середины этого «золотого века» русской колонизации Сибири «руководители экспедиций» составляли подробные «скаски» (то есть описания), своего рода отчеты о проделанных маршрутах, открытых землях и населяющих их народах. Благодаря этим «скаскам» страна знает своих героев и основные географические открытия, которые они совершили.

Хронологический перечень русских землепроходцев и их географических открытий в Сибири и на Дальнем Востоке

Федор Курбский

В нашем историческом сознании первым «покорителем» Сибири является, конечно, Ермак. Он стал символом прорыва русских на восточные просторы. Но, оказывается, Ермак был вовсе не первым. За 100 (!) лет до Ермака в эти же земли с войсками проникли московские воеводы Федор Курбский и Иван Салтыков-Травин. Они прошли путем, который был прекрасно известен Новгородским «гостям» и промышленникам.

Вообще, весь русский север, Приполярный Урал и низовья Оби считались новгородской вотчиной, откуда предприимчивые новгородцы веками «качали» драгоценную рухлядь. А местные народы формально считались новгородскими вассалами. Контроль за несметными богатствами Северных территорий был экономической подоплекой военного захвата Новгорода Москвой. После покорения Новгорода Иваном III в 1477 году к московскому княжеству отошел не только весь Север, но и так называемая Югорская земля.

Точками показан северный путь, по которому русские ходили до Ермака

Весной 1483 году рать князя Федора Курбского поднялась по Вишере, перешла Уральские горы, спустилась вниз по Тавде, где разбила войска Пелымского княжества - одного из крупнейших мансийских племенных объединений в бассейне реки Тавды. Пройдя дальше к Тоболу, Курбский оказался в «Сибирской земле» - так называлась тогда небольшая территория в низовьях Тобола, где издавна обитало угорское племя «сыпыр». Отсюда русское войско по Иртышу прошло на среднюю Обь, где успешно «воевало» угорских князей. Собрав большой ясак, московский отряд повернул назад, и 1 октября 1483 года дружина Курбского вернулась на родину, преодолев за время похода около 4,5 тысячи километров.

Результатами похода стало признание в 1484 году «князьями» Западной Сибири зависимости от Великого княжества Московского и ежегодная уплата дани. Поэтому начиная с Ивана III титулы великих князей Московских (позже перешедшие и в царский титул) включали в себя слова «великий князь Югорский, князь Удорский, Обдорский и Кондинский .

Василий Сук ин

Основал город Тюмень в 1586. По его инициативе был заложен и город Тобольск (1587). Иван Суки н не был первопроходцем. Он был высокопоставленный московский чин, воевода, посланный с военным отрядом на подмогу Ермакову войску для «добивания» хана Кучума. Положил начало капитальному обустройству русских в Сибири.

Казак Пенда

Первооткрыватель реки Лена. Мангазейский и Туруханский казак, легендарная личность. Выступил с отрядом в 40 человек из Мангазеи (укрепленный острог и важнейшая торговая точка русских в Северо-Западной Сибири (1600-1619) на реке Таз). Этот человек совершил небывалый по своей решительности поход за тысячи верст по совершенно диким местам. Легенды о Пенде передавались из уст в уста у Мангазейских и Туруханских казаков и промысловиков, и дошли до историков в почти первозданном виде.

Пенда с единомышленниками поднялся по Енисею от Туруханска до Нижней Тунгуски, потом три года шел до ее верховьев. Добрался до Чечуйского волока, где Лена почти вплотную подходит к Нижней Тунгуске. А дальше, перешед волок, плыл он рекою Леною вниз до того места, где после построен город Якутск: откуда продолжал он свой путь сею же рекою до устья Куленги, потом Бурятскою степью к Ангаре, где, вступив на суда, чрез Енисейск прибыл паки в Туруханск ».

Петр Бекетов

Государев служилый человек, воевода, исследователь Сибири. Основатель ряда сибирских городов, таких как Якутск, Чита, Нерчинск. В Сибирь приехал добровольно, (попросился в Енисейский острог, куда и был назначен стрелецким сотником в 1627). Уже в 1628-1629 участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре. Много ходил по притокам Лены, собирал ясак, приводил в подчинение Москвы местное население. Основал несколько государевых острогов на Енисее, Лене и в Забайкалье.

Иван Москвитин

Первым из европейцев вышел к Охотскому морю. Первым побывал на Сахалине. Москвитин начал службу в 1626 рядовым казаком Томского острога. Вероятно, участвовал в походах атамана Дмитрия Копылова на юг Сибири. Весной 1639 отправился из Якутска к Охотскому морю с отрядом из 39 служилых людей. Цель была обычной – «прииск новых землиц» и новых неясачных (то есть еще не обложенных данью) людей. Отряд Москвитина спустился по Алдану до реки Маи и по Мае вверх шли семь недель, от Маи до волока малой речкой шли шесть дней, волоком шли один день и вышли на реку Улью, по Улье шли вниз стругом восемь суток, затем сделав ладью до моря плыли пять суток .

Результаты похода: Было открыто и обследовано побережье Охотского моря на протяжении 1300 км, Удская губа, Сахалинский залив, Амурский лиман, устье Амура и остров Сахалин. Кроме того, привезли с собой в Якутск большую добычу в виде пушного ясака.

Иван Стадухин

Первооткрыватель реки Колыма. Основал Нижнеколымский острог. Исследовал Чукотский полуостров и первым заходил на север Камчатки. Прошел на кочах вдоль побережья и описал полторы тысячи километров северной части Охотского моря. Вел записи своего «кругового» путешествия описал и составил чертеж-карту мест Якутии и Чукотки, где побывал.

Семён Дежнёв

Казачий атаман, землепроходец, путешественник, мореход, исследователь Северной и Восточной Сибири, а также торговец пушниной. Участвовал в открытии Колымы в составе отряда Ивана Стадухина. Из Колымы на кочах прошел по Ледовитому океану вдоль северного берега Чукотки. За 80 лет до Витуса Беринга первым из европейцев в 1648 прошел (Берингов) пролив, разделяющий Чукотку и Аляску. (Примечательно, что самому В. Берингу не удалось пройти весь пролив целиком, а пришлось ограничиться только южной его частью!

Василий Поярков

русский землепроходец, казак, исследователь Сибири и Дальнего Востока. Первооткрыватель Среднего и Нижнего Амура. В 1643 46 руководил отрядом, который первым из русских проник в бассейн реки Амур, открыл реку Зея, Зейскую равнину. Собрал ценные сведения о природе и населении Приамурья

1649-1653

Ерофей Хабаров

Русский промышленник и предприниматель, торговал пушниной в Мангазее, потом перебрался в верховья Лены, где с 1632 занимался скупкой пушнины. В 1639 открыл на реке Кут соляные источники и построил варницу, а затем способствовал развитию там земледелия.

В 1649-53 с отрядом охочих людей совершил поход по Амуру от впадения в него реки Урки до самых низовий. В результате его экспедиции приамурское коренное население приняло русское подданство. Часто действовал силой, чем оставил по себе худую славу у коренного населения. Хабаров составил “Чертеж по реке Амуру”. Именем Хабарова названы основанные в 1858 военный пост Хабаровка, (с 1893 - город Хабаровск) и железнодорожная станция Ерофей Павлович (1909).

Владимир Атласов

Казачий пятидесятник, приказчик Анадырского острога, «опытный полярник», как сказали бы сейчас. Камчатка была, можно сказать, его целью и мечтой. О существовании этого полуострова русские уже знали, но на территорию Камчатки еще никто из них не проникал. Атласов, на заемные деньги, на свой риск организовал в начале 1697 года экспедицию по исследованию Камчатки. Взяв в отряд опытного казака Луку Морозко, который уже бывал на севере полуострова, выступил из Анадырского острога на юг. Цель похода была традиционная – пушнина и присоединение новых «неясачных» земель к русскому государству.

Атласов не был первооткрывателем Камчатки, но он был первым русским, который прошел практически весь полуостров с севера на юг и с запада на восток. Он составил подробную «скаску» и карту своего путешествия. В его отчете были подробные сведения о климате, животном и растительном мире, а также удивительных источниках полуострова. Ему удалось уговорить значительную часть местного населения перейти под власть московского царя.

За присоединение Камчатки к России Владимир Атласов, по решению правительства, был назначен туда приказчиком. Походы В. Атласова и Л. Морозко (1696-1699 гг.) имели большое практическое значение. Эти люди открыли и присоединили Камчатку к Русскому государству, положили начало ее освоению. Правительство страны в лице государя Петр Алексеевича уже тогда понимало стратегическую важность Камчатки для страны и принимало меры по ее освоению и закреплению на этих землях.

Русские путешественники и первопроходцы

Еще раз путешественники эпохи Великих Географических Открытий