Финские укрепления на Валааме формально не относятся к оборонительным сооружениям, известным как «Линия Энкеля» или «Линия Маннергейма». Но фактически они тесно связаны и строились одновременно с ними, играя важную роль в системе финской обороны: крупнокалиберные орудия, установленные на островах Валаамского архипелага, препятствовали возможности продвижения советских кораблей по Ладоге и высадки десанта в тылу и на фланге линий обороны на Карельском перешейке. Именно поэтому на Валааме уже в 1918 году (сразу по окончании гражданской войны в Финляндии) появились военные, а с 1919 года началось строительство Валаамского укрепрайона, прежде всего позиций береговой артиллерии и связанной с ними инфраструктуры.

Предлагаем вашему вниманию материалы, собранные Игорем Сазеевым и Яной Гайдуковой для читателей сайта , посвященные истории создания и значению линии Маннергейма.

Линия Маннергейма

Линией Маннергейма принято называть финские военные сооружения, построенные в 20-е – 30-е годы XX века у юго-восточных границ Финляндии на Карельском перешейке, между Финским заливом и Ладогой.

Оскар Пауль (Оскар Карлович) Энкель

Линия Энкеля (1918-1931)

Еще в 1918 году по приказу Карла Густава Эмиля Маннергейма, генерал-лейтенанта русской армии, впоследствии фельдмаршала и маршала Финляндии, военные инженеры разработали первый план линии обороны Карельского перешейка. В действительности же в 1919-1924 гг. укрепления строились по другому плану, поэтому сооружения этого периода правильнее называть линией Энкеля .

Оскар Пауль (Оскар Карлович) Энкель долгое время служил в русской армии, участвовал в Русско-японской войне, окончил Академию Генерального штаба, во время Первой Мировой войны полковник Энкель был представителем Генштаба России в Италии и Сербии, затем служил в штабе союзников в Константинополе. Вернувшись в Финляндию, в 1919 г. он возглавил Генеральный штаб финской армии в звании генерал-майора. Именно под его руководством началось строительство укреплений на Карельском перешейке.

Всего за это время было сооружено 168 бетонных фортификационных сооружений. После отставки Энкеля в сентябре 1924 г. строительство прекратилось и возобновилось лишь в 30-е годы.

География линии Энкеля

Главная полоса обороны (линия Энкеля) проходила через Ключевое–Ермилово–Солдатское–оз.Глубокое–оз.Раковое–Вуокса (современные названия). Вторая, тыловая оборонительная позиция защищала подходы к Выборгу (Соколинское–Черкасово–Озерное–Вещево).

Красным отмечена линия Энкеля, розовым - линия Маннергейма, зелёным - советско-финская граница

Линия Маннергейма (1930-е гг.)

Маннергейм же в 20-е годы не занимал значимых постов в армии и государстве и значительную часть этого периода провел за пределами Финляндии. Только в 1931 г. он стал Председателем Комитета обороны Финляндии, но до 1938 г. это был больше декоративный орган (упомянем, что штаб Комитета в составе разведывательного и оперативного отделов был организован лишь в 1938 г.). По инициативе К.Г.Э.Маннергейма с 1932 года строительство и модернизация линии Энкеля продолжились, однако до 1938 г. государство выделяло на это весьма скудные средства.

Маннергейм о линии Энкеля
(1931 г.)

Вот что пишет Маннергейм об осмотре линии Энкеля в 1931 году в своих мемуарах: «Карельский перешеек - замок Финляндии, наши Фермопилы: он представляет собой тесный проход между Финским заливом и Ладожским озером, шириной всего лишь 70 километров в самом узком месте. Местность для обороны весьма пригодна, ибо озера и болота разделяют перешеек на относительно легко защищаемые узкие участки. Мореный грунт позволяет строить полевые укрепления, но менее пригоден для строительства долговременных укреплений, ибо отсутствует скальная основа. Слабохолмистая местность, к сожалению, оказалась легкопроходимой для танков. […] Осмотренные мной несколько десятков пулеметных гнезд и артиллерийских позиций, которые были выстроены в начале 20-х годов в качестве основы оборонительной линии, по своей конструкции были непригодными, да и расположены они были неудачно.

Поскольку они не поддерживались в порядке, большая часть оборудования пришла в негодность, так же, как и незначительные заграждения из колючей проволоки. Оборонительные устройства, естественно, не представляли собой какой-либо единой системы. По возвращении в Хельсинки я рассказал о результатах своих наблюдений министру обороны Оксала. Мне удалось убедить его в том, что для укрепления перешейка необходимо что-то делать».

Модернизация линии Маннергейма в 1930-х годах

В 1932 году финны приступили к постройке пулеметных дотов улучшенного типа, а в 1936 году частично модернизировали и доты 1920-х годов. Самые мощные укрепления строились на наиболее опасном участке дороги Ленинград – Выборг на линии наступления.

Лишь в 1938–1939 гг., почувствовав неизбежность скорой войны, финское правительство резко увеличило ассигнования на строительство линии обороны. В этот период на линии Маннергейма были построены ДОТы (долговременные огневые точки) так называемого второго поколения из мощного армированного бетона. Было построено 7 ДОТов - «миллионников» (их так назвали, поскольку строительство каждого из них обошлось казне более чем в миллион финских марок). В отличие от остальных дотов, построенных на Карельском перешейке, «миллионники» имели не только мощную защиту, но и современную систему жизнеобеспечения.

Комплекс сооружений от Финского залива до Ладожского озера представлял собой шесть полос обороны, из которых вторая, основная, собственно, и была линией Маннергейма. Она состояла из 22 узлов сопротивления и отдельных опорных пунктов. Кроме того, были построены 136 километров противотанковых препятствий, натянуты 330 км колючей проволоки, мины, надолбы, рвы. Работы по сооружению оборонительных укреплений к началу зимы 1938-39 года завершены не были.

Мифологизация линии Маннергейма во время Зимней войны 1939-1940 гг.

Тем не менее, советские войска во время Зимней войны 1939-1940 гг. более двух месяцев не могли прорвать линию Маннергейма, несмотря на солидный перевес в живой силе и подавляющее преимущество в боевой технике, и несли огромные потери. Именно тогда в СССР появились преувеличенные описания ее неприступности. Нужно ведь было как-то объяснить неудачи Красной армии. Мощь укреплений линии Маннергейма была преувеличена и подверглась даже некоторой мифологизации, хотя куда большую роль сыграл так называемый человеческий фактор, иными словами - дух советских и финских воинов.

Советский партийный и государственный деятель Анастас Микоян , член Политбюро ЦК КПСС в 1935–1966 годах, писал: «Сталин - умный, способный человек - в оправдание неудач в ходе войны с Финляндией выдумал причину, что мы „вдруг“ обнаружили хорошо оборудованную линию Маннергейма. Была выпущена специально кинокартина с показом этих сооружений для оправдания, что против такой линии было трудно воевать и быстро одержать победу».

О мощи финской оборонительной линии писали и западные газеты, ну а финские информационные службы не пытались развенчать этот миф, заботясь о боевом духе собственного народа.

Вот что писал о линии Маннергейма сам маршал Маннергейм: «…Русские ещё во время войны пустили в ход миф о «линии Маннергейма». Утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских явился «подвигом, равного которому не было в истории всех войн… Всё это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе…. Оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у нее отсутствовала глубина. Эту позицию народ и назвал «линией Маннергейма». Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений ».

Начало Зимней войны. Красная линия - государственная граница СССР и Финляндии, темная линия - главная линия финской обороны на Карельском перешейке (линия Маннергейма).

Солидарен с маршалом и российский историк А.В.Исаев: «В действительности «линия Маннергейма» была далека от лучших образцов европейской фортификации. Подавляющее большинство долговременных сооружений финнов были одноэтажными, частично заглубленными в землю железобетонными постройками в виде бункера, разделенного на несколько помещений внутренними перегородками с бронированными дверями». Он пишет также о том, что противотанковые надолбы рассчитывались на противодействие устаревшим танкам, вооружение даже ДОТов-«миллионников» не позволяло эффективно бороться с советскими средними танками типа Т-24, а количество долговременных огневых сооружений (ДОС, пулеметных или артиллерийских) на 1 км линии было очень маленьким: 214 ДОС на 140 км (1,5 ДОС на 1 км), из них только 8 артиллерийских. Для сравнения: на расположенной неподалеку «линии Сталина» Карельского укрепрайона эта плотность составляла 2,5, причем 10% ДОС были артиллерийскими, вооруженными дивизионными пушками калибра 76,2 мм. Эти пушки могли поразить любой танк того времени. На линии Мажино плотность ДОС составляла 14 на 1 км, а на немецкой линии Зигфрида - 32!

Как отмечает финский историк О.Маннинен, у финнов хватило ресурсов на постройку только 101 бетонного бункера (из низкокачественного бетона) , причём бетона на них ушло меньше, чем на здание Хельсинкского оперного театра; остальные укрепления линии Маннергейма были дерево-земляные (для сравнения: линия Мажино имела 5800 бетонных укреплений, включая многоэтажные бункеры).

Тем не менее, на линии Маннергейма происходили гораздо более кровопролитные сражения, чем на упомянутых выше оборонительных линиях. Здесь сыграли роль и просчеты советского командования, особенно в декабре 1939 г., и стойкость и мужество солдат и офицеров с обеих сторон.

Мемориальная доска в память всем жертвам Зимней войны в районе Суммакюля. Здесь, у дороги на Выборг, в декабре 1939 года происходили особенно ожесточенные бои. Селение Сумма в результате боев было полностью уничтожено. Фото Витольда Муратова.

После того как в марте 1940 г. Советский Союз всё-таки выиграл эту войну и получил Карельский перешеек, специальные команды саперов демонтировали и взрывали долговременные огневые точки, уцелевшие в ходе недавних боев. Отдельные части финских ДОТов - осколки бетона и бронеколпаков - в качестве экспонатов заняли места в экспозициях московских и ленинградских музеев, посвященных советско-финской войне. Весной 1941 года в Москву были доставлены бронеколпак, внутреннее оборудование, вентиляционные устройства и двери, демонтированные из ДОТ укрепленного узла Сумма. Восьмитонный смотровой бронеколпак был установлен в парке Центрального Дома Красной армии. Остальные экспонаты планировалось представить на летних выставках в других парках столицы.

Линия Маннергейма после распада СССР

Остатки укреплений линии Маннергейма после Великой Отечественной войны были частично демонтированы, частично взорваны. Но и сейчас на Карельском перешейке можно встретить поросшие мхом остатки ДОТов, надолбов, траншей, а с 90–х годов на местах кровопролитных сражений Зимней войны на Карельском перешейке стали появляться кресты и памятные знаки. В наше время мы узнаём все больше правды об этой войне, которую участвовавший в ней поэт-фронтовик Александр Твардовский назвал «незнаменитой».

Источники:

1. Маннергейм К.Г. Мемуары.
2. Линия Маннергейма - Википедия.
3. Наталья Митина. Линия Маннергейма: еще один исторический миф?
4. Алексей Исаев. Главные мифы о Второй Мировой.

P.S. Название «линия Маннергейма» пишется с маленькой буквы без кавычек.

Линия Маннергейма - устоявшееся историческое сочетание слов. Со времени Советско-Финляндской (Зимней) войны под этими словами у нас в стране понимали многообразие финских укреплений, построенных до этой войны на Карельском перешейке. А ведь сами финны под этими словами понимали линию, на которой остановилось стремительное наступление Красной армии в декабре 1939 г. Эта линия частично совпадала с главной оборонительной полосой, а частично не совпадала. Но все же у нас, да и не только, укрепленные линии называли в честь «большого начальства». Например, у нас - Линия Сталина, Линия Молотова. Во Франции - Линия Мажино. Поэтому, следуя нашим традициям, далее, чтобы не было путаницы, под сочетанием «Линия Маннергейма» будем подразумевать финские укрепления на Карельском перешейке, построенные до Зимней войны.

Финны всерьез озаботились укреплением собственных границ практически сразу после получения независимости. Разработка концептуальных планов началась уже весной 1918 г., тогда же начались работы по постройке проволочных заграждений на будущих рубежах обороны. Примерно через год под общим руководством нового начальника Генерального штаба генерал-майора О.К. Энкеля начались подробные рекогносцировки позиций и проектирование фортификационных сооружений. Разработка окончательного плана укрепленной линии возлагалась на майора французской армии Ж.Ж. Гросс-Каусси, командированного в Финляндию из Франции наряду с другими специалистами с целью оказания помощи в организации обороны страны.

Окончательно утвержденный оборонительный рубеж, получивший наименование «линия Энкеля», пересекал весь Карельский перешеек от Ладожского озера до Финского залива. В восточной части перешейка эта линия опиралась на Вуоксинскую водную систему, представлявшую собой серьезное естественное препятствие. В западной части линия проходила и по всхолмленной, и по равнинной местности, прикрывая озерное дефиле и проходы между болотами. Строительство долговременных сооружений началось в 1920 году. В течение пяти лет до 1924 г. включительно финны построили на линии Энкеля свыше полутора сотни долговременных сооружений.

Различие местных характеристик на разных участках линии предопределило и типы сооружений, и состав сооружений на них. На восточном участке линии, укрепленном от природы, строилось очень мало сооружений, однако в основе своей они являлись артиллерийскими. Оборона здесь основывалась на продольном обстреле протяженных водных пространств огнем легкой артиллерии, укрытой в казематах. Западный же участок линии Энкеля принципиально отличался. Здесь в условиях отсутствия протяженных водных преград, оборона основывалась на большом количестве малых пулеметных огневых точек и убежищ для пехоты. Эти сооружения группировались в небольшие опорные пункты, запирающие сухопутные пути между небольшими озерами и болотами.

Таким образом, уже к исходу 1924 г. финны имели на Карельском перешейке законченный постройкой укрепленный район, существенно опередив тем самым оборонительное строительство в СССР. Однако следует понимать, что качественно финские сооружения сильно отличались в худшую сторону от построенных позже советских укреплений, как по материалам, так и по вооружению.

Практически сразу после постройки стало ясно, что линия Энкеля имела существенные недостатки, поэтому уже в 1927 г. началось обсуждение вопроса по дальнейшему совершенствованию обороны. Реально к строительству приступили в 1931-1932 гг. Руководил ими теперь уже финский военный инженер Й.К. Фабрициус. В первую очередь работы стали проводить на правом фланге, где возводился новый передовой укрепленный узел Инкеля, примыкавший своим правым флангом к берегу Финского залива. В последующие годы строительство новых сооружений развернулось и на других участках укрепленного рубежа, причем помимо узля Инкеля в 1938-1939 гг. был построен всего один новый опорный пункт Суурниеми, в остальном новое строительство велось в существующих опорных пунктах линии Энкеля.

В отличие от периода 1920-1924 гг. в 1930-е гг. долговременных сооружений на Линии Маннергейма , строилось очень мало, порой считанные единицы в год. Однако все эти объекты были значительно мощнее и сложнее в своем устройстве. Пик фортификационного строительства на Линии Маннергейма пришелся на вторую половину 1930-х. В 1936 г. были разработаны проекты трех сооружений (Sk-10, Sj-4, Ink-6), представляющих собой совершенно новый тип укрепления - комплекс из одной или нескольких огневых точек и заглубленных казарм-галерей. Впоследствии, такой тип сооружения получил наименование «миллионер» (или «миллионник») из-за непомерно высокой для финляндского бюджета стоимости постройки.

Первые «миллионеры» Линии Маннергейма обладали в основном фронтальными пулеметными казематами, амбразурные стены и покрытия которых сооружались из броневых плит. Применение таких плит резко снижало количество бетона и уменьшало высоту сооружения, однако стойкость бронированных казематов впоследствии оказалась недостаточной. Строительство таких ДОТ велось в основном в 1937 г. Однако, начиная с 1938 г., проектируются «миллионеры» с пулеметными казематами по типу полукапонира - для фланкирующего огня. Интересно также, что в 1939 г. финны стали применять цельнолитые броневые колпаки для наблюдения и самообороны с помощью специальных пистолетов-пулеметов.

Помимо сооружений миллионного типа в конце 1930-х гг. наЛинии Маннергейма строились и более простые сооружения: в основном это были капониры, совмещенные с казармами. Также начиная с 1938 г. начинается массовая реконструкция старых сооружений 1920-х гг. В основном старые фронтальные ДОТ перестраивались в убежища или полукапониры. Но иногда на базе этих примитивных построек возводились и постройки миллионного типа, таким, например, стал объект Sk-2. Наиболее поздние типы построек Линии Маннергейма - это небольшие пулеметные капониры и полукапониры, построенные лишь в небольшом количестве. Наиболее характерны они для узла Муолаанкюля. Их строительство началось осенью 1939 г, и было прервано началом Зимней войны.

Линия Маннергейма сыграла исключительно важную роль в Советско-финляндской войне 1939-1940 гг. Несмотря на то, что большинство новых сооружений было не достроено или не до конца оборудовано, финнам удалось закрепиться в районе главной оборонительной полосы, остановив на несколько зимних месяцев превосходящие силы Красной Армии, не обладавшей в те годы опытом прорыва укрепленных рубежей. Тем не менее, после проведения серьезной и обстоятельной подготовки в феврале 1940 г. Линия Маннергейма была прорвана.

В настоящее время, не смотря на то, что подавляющая часть сооружений линии находится в разрушенном состоянии, ее опорные пункты представляют значительный исторический интерес и как инженерные сооружения, и как места тяжелейших боев Зимней войны.

Историко-культурным центром «Серебряное Кольцо» разработаны экскурсии по Линии Маннергейма . Экскурсии освещают различные этапы Советско-финской войны и включают в себя полевой обед, во время которого можно познакомиться с бытом, снаряжением и вооружением частей Советской и финской армий, подержать в руках макеты вооружения, сфотографироваться с элементами снаряжения. Экскурсии цикла проводятся по расписанию или в любое время по запросу.

Карту для данной статьи любезно предоставил Евгений Балашов, автор-составитель книги «Линия Маннергейма. Оборонительный щит Финляндии от идеи до воплощения».

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

История создания

Подготовка к строительству линии была начата сразу же после провозглашения независимости Финляндии в 1918 году . Строительство продолжалось с перерывами вплоть до начала советско-финской войны в 1939 году .

Первый план линии был разработан подполковником А. Раппе в 1918 году .

Работу над планом обороны продолжил немецкий полковник барон фон Бранденштайн (O. von Brandenstein). План был утверждён в августе. В октябре 1918 года финское правительство выделило на строительные работы 300 000 марок. Работы выполняли немецкие и финские сапёры (один батальон) и русские военнопленные. С уходом немецкой армии работы были значительно сокращены и всё свелось к работам финского учебного сапёрного батальона :

• «Н» - Хумалъйоки [ныне Ермилово ]
• «К» - Колккала [нынеМалышево ]
• «N» - Няюкки [ныне не существ.]
• «Ко» - Колмикееяля [не существ.]
• «Ну» - Хюлкеяля [не существ.]
• «Ка» - Кархула [ныне Дятлово ]
• «Sk» - Суммакюля [не существ.]
• «La» - Ляхде [не существ,]
• «А» - Эюряпяа (Лейпясуо)
• «Ми» - Муолаанкюля [ныне Грибное ]
• «Ма» - Сикниеми [не существ.]
• «Ма» - Мялкеля [ныне Зверево ]
• «La» - Лауттаниеми [не существ.]
• «No» - Нойсниеми [ныне Мыс]
• «Ki» - Кивиниеми [ныне Лосево ]
• «Sa» - Саккола [ныне Громово ]
• «Ке» - Келья [ныне Портовое]
• «Tai» - Тайпале (ныне Соловьёво)

На главной оборонительной полосе было сооружено 18 узлов обороны различной степени мощности. В систему укреплений входила и тыловая оборонительная полоса, прикрывавшая подступы к Выборгу. В неё входило 10 узлов обороны:

• «R» - Ремпетти [ныне Ключевое ]
• «Nr» - Нярья [ныне не существует]
• «Kai» - Кайпиала [не существ.]
• «Nu» - Нуораа [ныне Соколинское ]
• «Kak» - Каккола [ныне Соколинское]
• «Le» - Левияйнен [не существ.]
• «A.-Sa» - Ала-Сяйние [ныне Черкасово ]
• «Y.-Sa» - Юля-Сяйние [ныне В.-Черкасово]
• «Не» - Хейнъйоки [ныне Вещево ]
• «Ly» - Лююкюля [ныне Озерное]

Узел сопротивления оборонялся одним-двумя стрелковыми батальонами, усиленными артиллерией. По фронту узел занимал 3-4,5 километра и в глубину 1,5-2 километра. Он состоял из 4-6 опорных пунктов, каждый опорный пункт имел по 3-5 долговременных огневых точек , преимущественно пулемётных и много реже - артиллерийских, составлявших скелет обороны.

Каждое долговременное сооружение было окружено траншеями, которые связывали между собой сооружения узла, а при необходимости могли быть превращены в окопы . Между узлами сопротивления траншей не было. Траншеи в большинстве случаев состояли из хода сообщения с вынесенными вперёд пулемётными гнёздами и стрелковыми ячейками на одного-трёх стрелков. Встречались и стрелковые ячейки, прикрытые броневыми щитами с козырьками. Это защищало голову стрелка от шрапнельного огня.

Фланги линии упирались в Финский залив и в Ладожское озеро . Берег Финского залива прикрывали береговые батареи крупного калибра, а в районе Тайпале на берегу Ладожского озера были созданы железобетонные форты с восемью 120-мм и 152-мм береговыми орудиями.

Железобетонные сооружения «линии Маннергейма» делятся на постройки первого (1920-1937 годы) и второго поколения (1938-1939 годы).

Ещё 17 декабря, когда войска попали под огонь ДОТов Sj4 и Sj5, Мерецков сомневался в существовании вообще долговременных укреплений на Карельском перешейке, поскольку не располагал надёжными данными об их обнаружении .

Инженерные заграждения

Основными типами противопехотных препятствий были проволочные сети и мины. Дополнительно устанавливались рогатки , которые несколько отличались от советских рогаток или спирали Бруно . Эти противопехотные препятствия дополнялись противотанковыми .

Во время войны линия удерживала наступление Красной Армии около двух месяцев. Со стороны СССР на всём советско-финском фронте от Балтийского моря до Северного Ледовитого океана первоначально (на 30 ноября 1939 года) участвовали: , 8, 9, 13, 14 армии, 2900 танков, 3000 самолётов, 24 дивизии общей численностью 425 000 человек.

В декабре 1939 года на три финские дивизии в долговременных укреплениях на Карельском перешейке было направлено пять советских стрелковых дивизий 7-й армии. Позднее соотношение стало 6:9, но это всё равно далеко от нормального соотношения между обороняющимся и наступающим на направлении главного удара, 1:3.

С финской стороны на Карельском перешейке было 6 пехотных дивизий (4-я, 5-я, 11-я пд II армейского корпуса, 8-я и 10-я пд III армейского корпуса, 6-я пд в резерве), 4 пехотные бригады, одна кавалерийская бригада и 10 батальонов (отдельных, егерских, подвижных, береговой обороны). Всего 80 расчётных батальонов. С советской стороны на Карельский перешеек наступали 9 стрелковых дивизий (24, 90, 138, 49, 150, 142, 43, 70, 100-я сд), 1 стрелково-пулемётная бригада (в составе 10-го танкового корпуса) и 6 танковых бригад. Итого 84 расчётных стрелковых батальона. Численность финских войск на Карельском перешейке составляла 130 тыс. человек, 360 орудий и миномётов и 25 танков. Советское командование располагало живой силой в количестве 400 000 человек (вводимых в боевые действия по частям - в начале их было 169 тыс.), 1500 орудиями, 1000 танками и 700 самолётами

Подготовка войск для прорыва линии Маннергейма

К началу войны и в её ходе инженерная разведка 7-й армии так и не была оформлена организационно. Специальных разведывательных групп или подразделений инженерные войска не имели. По штатам военного времени в составе взводов управления сапёрных батальонов предусматривались отделения разведки, но они не были готовы к выполнению сложных и многообразных задач специальной инженерной разведки. Поэтому инженерные войска не имели конкретных данных о характере инженерной подготовки финских войск к войне. Описание укрепрайона на Карельском перешейке было дано общими штрихами, чертежи железобетонных точек в большинстве оказались неверными, а конструкции противотанковых мин явились неожиданностью. Не было достаточных сведений о видах противотанковых заграждений .

Проведённый с хода лобовой удар не дал результата. Не удалось даже установить расположение точек обороны противника. Вместе со слабой подготовкой наступательной операции, недостатком сил и средств пришло понимание невозможности овладения с ходу главной полосой обороны. Стало ясным, что для преодоления линии Маннергейма требовались совершенно другой порядок действий и основательная специальная подготовка.

Для отработки действий на местности был приспособлен захваченный финский учебный полигон в Бобочино (Каменка). Начальник инженерных войск 7-й армии А. Ф. Хренов разработал проект инструкции для прорыва линии обороны. Командующий фронтом утвердил её, внеся несколько дополнений и уточнений.

Инструкция предусматривала проведение основательной артиллерийской подготовки , ведущейся не по площадям, а по конкретным целям. Запрещалось бросать в наступление пехоту до того, как будут разрушены доты на переднем крае обороны противника. Для блокировки и уничтожения дотов предписывалось создание штурмовых групп из расчёта трёх на стрелковый батальон. В состав группы включались один стрелковый и один пулемётный взводы, два-три танка, одно-два 45-мм орудия, от отделения до взвода сапёров, два-три химика. Сапёрам надлежало иметь по 150-200 кг взрывчатки на каждый дот, а также миноискатели, ножницы для резки проволоки, фашины для преодоления танками рвов. Кроме штурмовых групп, создавались ещё группы разграждения и восстановления.

Организацию занятий и наблюдение за их ходом поручили А. Ф. Хренову. Учёба и тренировки велись днём и, что особенно важно, ночью. Начиналось занятие с имитации артподготовки. Затем под прикрытием стрелков и пулемётчиков вперёд выдвигались сапёры с миноискателями. На их пути встречались «мины», которые нужно было обнаружить и обезвредить, чтобы открыть путь пехоте и танкам. После этого сапёры резали колючую проволоку и подрывали надолбы .

Затем вперёд выдвигалась пехота и танки, выводилась на прямую наводку артиллерия. Предполагалось, что дот ещё не подавлен, но боевая мощь его ослаблена. Действия пехоты, артиллеристов и танкистов должны были облегчить сапёрам выполнение главной задачи: выйти в тыл дота с необходимым количеством взрывчатого вещества и подорвать сооружение. Тем самым штурмовая группа выполняла своё назначение, и в атаку поднимался весь батальон. Через полигон проходили батальон за батальоном, полк за полком. Его не миновала ни одна из частей, которой предстояло действовать на любом из участков 110-километрового фронта. На отработку инструкции ушло около месяца.

Помимо этого, были разработаны и направлены в войска руководства, памятки, инструкции по инженерному делу. Они помогали личному составу инженерных войск лучше изучить инженерное вооружение финнов, различного рода препятствий, освоить новое инженерное вооружение Красной Армии и научиться его эффективному применению. Проведённые мероприятия дали возможность обеспечить потребность инженерных войск фронта подготовленными командными кадрами и красноармейским составом.

Прорыв линии Маннергейма

11 февраля 1940 года в 9:40 утра залпы продолжавшейся в течение двух с лишним часов артиллерийской подготовки возвестили о начале генерального наступления Красной Армии на Карельском перешейке . Артиллерийский огонь был долог и сокрушителен. В 7-й армии орудия вели обстрел 2 часа 20 минут, в 13-й - 3 часа. Незадолго до окончания огня, пехота и танки выдвинулись вперёд и ровно в 12 часов дня перешли в наступление. 7-я армия ударила в линию Маннергейма западнее озера Муолаанъярви . Правый фланг армии устремился на Выборг через Кямяря , левый - на Макслахти . Следуя за огневым валом артиллерийских разрывов, подразделения 245-го полка 123-й стрелковой дивизии , по траншеям-сапам вплотную приблизились к линии надолб, и, совместно с двумя танковыми батальонами , короткой атакой захватили восточные скаты высоты 65,5 (Укрепрайон Sj Сумма-Ляхде) и рощу «Молоток» .

В ближнем бою сопротивление опорных пунктов Суммского узла обороны было сломлено. Развивая успех, 245-й стрелковый полк начал наступление в направлении рощи «Фигурная». К исходу дня 123-я дивизия, уничтожив 8 железобетонных ДОТ и около 20 ДЗОТ , продвинулась в глубину финской обороны на полтора километра. Части 24-й стрелковой дивизии в районе Вяйсянен вышли к опушке рощи «Редкая» и в рукопашном бою овладели ключевой позицией - господствующей над рощей высотой .

12-13 февраля прошли в упорных контратаках финских войск, пытавшихся вернуть утраченные позиции. Но клин советского наступления медленно расширял брешь прорыва. К исходу 13 февраля, на третий день наступления, 123-я стрелковая дивизия с приданными ей танками - 112-м танковым батальоном 35-й легкотанковой бригады и 90-м батальоном 20-й танковой бригады - прорвала главную оборонительную полосу на всю её глубину (6-7 км), расширив прорыв до 6 км. Суммский узел сопротивления, с его 12 дотами и 39 дзотами, был полностью разгромлен. 14 февраля Президиум Верховного Совета СССР наградил 123-ю стрелковую дивизию полковника Ф. Ф. Алябушева орденом Ленина .

Части 123-й стрелковой дивизии сумели продвинуться до 7 километров в глубину финской обороны и до 6 километров расширить прорыв по фронту. В ходе тяжёлых боёв было уничтожено 12 ДОТов и 39 ДЗОТов противника. Успешным действиям в полосе наступления дивизии во многом способствовал эффективный обстрел артиллерией. Немаловажную роль сыграли и два опытных образца танка КВ-2 , которые в значительной степени разрушили боевые позиции и заграждения Суммского узла сопротивления, но застряли в гуще противотанковых заграждений.

14 февраля, закрепляя успех 123-й стрелковой дивизии, командование Северо-Западного фронта ввело в бой дополнительные силы. Развивая прорыв вглубь, 84-я стрелковая дивизия ударила в направлении Лейпясуо. Наступление 7-й стрелковой дивизии было нацелено на северо-запад в обход Хотиненского узла сопротивления. Выход в тыл финских позиций 7-й дивизии приковал к себе значительную часть 11-го финского корпуса, тем самым 15 февраля позволив 100-й стрелковой дивизии фронтальной атакой взять Хотинен. 16 февраля наступление 138-й и 113-й стрелковых дивизий создало угрозу обхода Кархульского узла (Дятлово) сопротивления.

Боевые действия на участке прорыва 13-й армии также развивались успешно. 11-го февраля наибольшего результата добились левофланговые части армии, 136-я стрелковая дивизия при поддержке 39-й танковой бригады прорвалась в глубину финской обороны в направлении перешейка между озёрами Муолаанъярви (Глубокое) и Яюряпяанъярви (Большое Раковое). Наступление на правом фланге несколько приотстало. В районе озёр Пуннусъярви и Кирккоярви продвижение советских войск сдерживал мощный оборонительный узел противника. Упорные бои развернулись за высоты «Круглая», «Дыня», «Петух».

К середине февраля части 13-й армии, преодолевая ожесточенное сопротивление финнов, вышли на рубеж Муолаа - Ильвес - Салменкайта - Ритасари.

Оценки оборонительного значения линии

На протяжении всей войны как советская, так и финская пропаганда существенно преувеличивали значение «Линии Маннергейма». Первая - чтобы оправдать длительную задержку в наступлении, а вторая - для укрепления морального духа армии и населения.

Вот мнение об укреплённой линии одного из официальных участников и руководителей вооружённого конфликта - Маннергейма :

…русские ещё во время войны пустили в ход миф о «Линии Маннергейма». Утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских явился «подвигом, равного которому не было в истории всех войн»…Всё это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе…. Оборонительная линия, конечно, была, но её образовывали только редкие долговременные пулемётные гнёзда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у неё отсутствовала глубина. Эту позицию народ и назвал «Линией Маннергейма». Её прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений.

- Карл Густав Маннергейм. Мемуары. Изд-во «ВАГРИУС». 1999. стр. 319: строка 17 снизу; стр. 320: строки 1 и 2 сверху. ISBN 5-264-00049-2

Старший инструктор бельгийской «линии Мажино » генерал Баду, работавший техническим советником Маннергейма, писал :

Нигде в мире природные условия не были так благоприятны для постройки укреплённых линий, как в Карелии. На этом узком месте между двумя водными пространствами - Ладожским озером и Финским заливом - имеются непроходимые леса и громадные скалы. Из дерева и гранита, а где нужно - и из бетона, построена знаменитая линия Маннергейма. Величайшую крепость линии Маннергейма придают сделанные в граните противотанковые препятствия. Даже двадцатипятитонные танки не могут их преодолеть. В граните финны при помощи взрывов оборудовали пулемётные и орудийные гнёзда, которым не страшны самые сильные бомбы. Там, где не хватало гранита, финны не пожалели бетона.

Исаев А. В. Десять мифов Второй мировой. Изд-во Эксмо

См. также

Напишите отзыв о статье "Линия Маннергейма"

Примечания

2. Ленинград. Историко-географический атлас. М.:Главное управление геодезии и картографии при Совете министров ссср. 1977
3. Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. М.: Изд-во Эксмо. Яуза. 2005. 416 с. ISBN 5-699-07634-4
7. Некоторые ДОТы были снабжены стальными полусферическими колпаками со щелями для наблюдения. Попавшие в них снаряды рикошетировали, что послужило появлению одной из легенд Зимней войны о «резиновых» ДОТах.
8. Бои в Финляндии, Воениздат НКО СССР, 1941
10. Alexander Lüdeke. Waffentechnik im Zweiten Weltkrieg- Printed in China- Parragon Books Ltd. 2010 ISBN 978-1-4454-1132-3
11. Балашов Е.А., Степаков В.H. ЛИНИЯ МАННЕРГЕЙМА И СИСТЕМА ФИНСКОЙ ДОЛГОВРЕМЕННОЙ ФОРТИФИКАЦИИ HА КАРЕЛЬСКОМ ПЕРЕШЕЙКЕ. - СПб. : Нордмедиздат, 2000. - 84 с.
12. Соколов Б. В. Тайны финской войны.-М.:Вече. 2000. 416 с.илл. С. 16, ISBN 5-7838-0583-1
13. Никифоров Н. Штурмовые бригады Красной Армии. В боях за Советскую Родину
17. Исаев А. В. . - М: Эксмо, 2004. - С. 14. - 416 с.

Литература

1. Балашов Е. А., Степаков В. H. Линия Маннергейма и система финской долговременной фортификации на карельском перешейке, СПб.: Нордмедиздат, 2000,
2. , Воениздат НКО СССР,

Ссылки

• Публикуется по: «Бои на Карельском перешейке», Воениздат, 1941.
• , март 2006
• на YouTube . Фильм 1940 года.

Отрывок, характеризующий Линия Маннергейма

Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.

Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d"elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.

Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там. Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n"y a pas d"autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C"est un rayon de lumiere dans l"ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d"une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.

На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.

Линия Маннергейма (Россия) - описание, история, расположение. Точный адрес, телефон, веб-сайт. Отзывы туристов, фото и видео.

• Туры на майские в Россию
• Горящие туры по всему миру

Предыдущая фотография Следующая фотография

Линия Маннергейма - это целый комплекс оборонительных сооружений, созданных в период с 1920 по 1930 гг. на финской части Карельского перешейка. Именно в этих местах шли ожесточенные бои в период страшной Советско-Финской или «Зимней» войны. В Финляндии «линией Маннергейма» называли лишь главную линию обороны. Названа она была так в честь генерал-лейтенанта русской армии, главнокомандующего маршала финской армии, а позже и президента Финляндии - Карла Густава Маннергейма.

Укрепление стратегически важного района Карельского перешейка началось в 1918 г., то есть сразу после обретения независимости Финляндии, а продолжалось вплоть до Советско-Финской войны 1939-1940 годов. Первоначальная линия обороны носила название «линия Энкеля» и пересекала весь Карельский перешеек от Ладоги до Финского залива.

Несмотря на то, что к 1924 здесь появился мощный укрепленный район, в 1927 г. стало понятно, что необходимо усовершенствовать оборонительные сооружения, что и делали на протяжении 1931-1932 гг. Новые объекты обладали огромной огневой мощью, но и стоили недешево, за что получили прозвище «милионники».

Разумеется, линия Маннергейма сыграла определенную роль в ходе Советско-Финской войны, но значение ее было изрядно преувеличено с обеих сторон - со стороны Суоми для укрепления боевого духа, а со стороны СССР для оправдания неудач и больших потерь. Об этом говорил и непосредственный строитель линии и участник конфликта Карл Густав Маннергейм. Однако сохранившиеся сегодня укрепления представляют большой исторический интерес.

Разумеется, линия Маннергейма сыграла определенную роль в ходе Советско-Финской войны, но значение ее было изрядно преувеличено с обеих сторон - со стороны Суоми для укрепления боевого духа, а со стороны СССР для оправдания неудач и больших потерь.

Для посещения оборонительной линии лучше заказать экскурсию, в ходе которой, кроме рассказа и обзора сооружений, можно увидеть вооружение и снаряжение обеих воевавших сторон, а также узнать интересные подробности о «Зимней» войне. А то и попробовать полевой обед или чай у костра.

Линия Маннергейма

Координаты

Наиболее удобный для посещения участок линии Маннергейма - это укрепленный район Суммакюля, возле деревни Каменка. Расстояние от Санкт-Петербурга до нее чуть больше ста километров по трассе Е18, далее съезд на Кирилловское, далее следовать в сторону трассы А125, а на перекрестке с А125 повернуть налево. Оборонные сооружения расположены совсем рядом с шоссе.

Объектом, который вызывает к себе неподдельный и постоянный интерес у многих поколений людей, является комплекс защитных заграждений Маннергейма. Линия финской обороны расположена на Карельском перешейке. Она представляет собой множество бункеров, взорванных и усеянных следами от снарядов, рядов каменных надолбов, вырытых траншей и противотанковых рвов - все это неплохо сохранилось, несмотря на то, что прошло уже более 70-ти лет.

Причины войны

Поводом для военного конфликта СССР с Финляндией стала необходимость обеспечения безопасности города Ленинграда, так как он находился вблизи финской границы. Накануне Второй мировой войны руководство Финляндии готово было предоставить свою территорию в качестве плацдарма для многочисленных врагов Советского Союза, и главным образом - для гитлеровской Германии.

Дело в том, что Ленинград в 1931 году был переведен в статус города республиканского значения, и часть территорий, подчиненных Ленсовету, оказалось одновременно и границей с Финляндией. Именно поэтому советское руководство и начало переговоры с этой страной, предложив ей обменяться землями. Советы предлагали территорию в два раза большую, чем хотели получить взамен. в договоренностях оказался пункт с просьбой СССР о размещении на финской земле своих военных баз. Но стороны так и не договорились, что и привело к началу советско-финской, или так называемой Зимней войны. Не будь ее, Ленинград был бы захвачен войсками Гитлера еще в в течение всего лишь нескольких дней.

Предыстория

Понятие «Линия Маннергейма» обозначает целый комплекс исторических оборонительных сооружений, которые сыграли основную роль в Советско-Финляндской войне. Она длилась в период с 30 ноября 1939 по 13 марта 1940 года.

Как только Финляндия получила независимость, она сразу же стала задумываться об укреплении своих границ, и уже в начале 1918 года была начата постройка заграждений из колючей проволоки на месте будущего грандиозного военного щита Маннергейма. Линия была окончательно утверждена в 1920 году и получила сначала название «Линия Энкеля» в честь руководившего ее строительством генерал-майора О. Л. Энкеля, бывшего тогда начальником Генерального штаба. Разработчиком же укреплений являлся французский офицер Ж. Ж. Гросс-Каусси, присланный в Финляндию для оказания помощи по укреплению границ этой страны. Но, следуя уже сложившимся к тому времени традициям, комплексы оборонительных сооружений чаще всего называли в честь «большого начальства», например Линия Сталина или Мажино. Поэтому, во избежание путаницы, эти заграждения были переименованы и названы в честь главнокомандующего войсками Карла Густава Маннергейма, бывшего офицера российской армии.

Фортификационный щит Финляндии

Линия Маннергейма - это оборонительный рубеж протяженностью 135 км, который полностью пересек весь Карельский перешеек - от Финского залива и до Ладожского озера. С запада оборонные коммуникации проходили частично по равнинной, а частично по покрытой холмами местности, прикрывая собой проходы между многочисленными болотами и небольшими озерами. На востоке линия опиралась на Вуоксинскую водную систему, которая сама по себе являлась серьезным препятствием. Таким образом, в период с 1920 по 1924 год финнами было построено более полутора сотен долговременных военных сооружений.

К концу 1927 года стало ясно, что инженерные заграждения Энкеля по качеству построек и вооружению существенно уступают советским оборонительным укреплениям, поэтому их строительство было временно приостановлено. В 30-е годы снова возобновили строительство долговременных сооружений. Их было возведено немного, но они стали гораздо мощнее и сложнее устроены.

В начале 30-х годов на должность председателя Совета государственной обороны назначают Маннергейма. Линия с тех пор стала строиться под его руководством.

- ДОТы

Самой главной сдерживающей полосой служили узлы обороны, которые состояли из нескольких бетонных ДОТов (долговременных огневых точек), а также ДЗОТов (деревянно-земляных огневых точек), пулеметных гнезд, блиндажей и стрелковых окопов. По линии обороны опорные пункты были размещены крайне неравномерно, и расстояние между ними иногда достигало даже 6-8 км.

Как известно, военное строительство длилось не один год, поэтому по времени возведения ДОТы разделяются на два поколения. К первому относятся огневые точки, построенные в период с 1920 по 1937 год, а ко второму - 1938-39 годов. ДОТы, принадлежащие к первому поколению, - это небольшие укрепления, рассчитанные на установку всего лишь 1-2 пулеметов. Они не были достаточным образом оборудованы и не имели убежищ для солдат. Толщина бетонных стен и перекрытий не превышала 2 м. Позже большую часть из них модернизировали.

Ко второму поколению относятся так называемые миллионники, так как их стоимость обошлась финскому народу в 1 млн финских марок каждый. Всего 7 таких мощных огневых точек имела Линия Маннергейма. ДОТы-миллионники были самыми современными на тот момент железобетонными сооружениями, оборудованными 4-6 амбразурами, из которых 1-2 были орудийными. Самыми грозными и наиболее укрепленными считались ДОТы Sj-4 «Поппиус» и Sj-5 «Миллионер».

Все долговременные огневые точки были тщательным образом замаскированы камнями и снегом, поэтому их очень тяжело было обнаружить, а пробить их казематы было практически невозможно.

Зоны затопления

Кроме целого ряда долговременных и полевых укреплений были предусмотрены и несколько зон искусственного затопления. Внезапно начавшиеся военные действия помешали полностью их достроить, но несколько плотин все же были возведены. Их сделали из дерева и земли на реках Тюеппелянъйоки (сейчас Александровка) и Роккаланъйоки (ныне Гороховка). Плотина из бетона стояла на реке Перонъйоки (р. Перовка), а также небольшая плотинка на Маяйоки и запруда на Сайянъйоки (сейчас р. Волчья).

Противотанковые заграждения

Так как на вооружении СССР было достаточно танков, сам собой напрашивался вопрос о методах борьбы с ними. Проволочные заграждения, ранее установленные на Карельском перешейке, не могли считаться хорошим препятствием для бронированных машин, поэтому было принято решение вырубить из гранита надолбы и выкопать противотанковые рвы глубиной 1 м и шириной 2,5 м. Но, как выяснилось в ходе военных действий, каменные надолбы оказались неэффективными. Их сдвигали с места или обстреливали из артиллерийских орудий. После многократного обстрела гранит разрушался, в результате чего образовывались широкие проходы.

За надолбами финские саперы установили свыше 10 рядов противопехотных и расположенных в шахматном порядке.

Штурм

Зимнюю войну принято делить на два этапа. Первый длился с 30 ноября 1939 г. по 10 февраля 1940 г. Штурм Линии Маннергейма стал самым тяжелым и кровопролитным для красноармейцев в тот период.

Мощный заслон оказался, несмотря на все его недостатки, почти непреодолимым препятствием для советских солдат. Кроме ожесточенного сопротивления финской армии, огромной проблемой оказались сильнейшие сорокаградусные морозы, которые и стали, по мнению большинства историков, главной причиной неудач станы Советов.

11 февраля начинается второй этап зимней военной кампании - генеральное наступление войск Красной Армии. К этому времени к Карельскому перешейку было стянуто максимальное количество военной техники и живой силы. Несколько дней шла артиллерийская подготовка, снаряды сыпались на позиции финнов, которые сражались под руководством Маннергейма. Линия и вся прилегающая территория подверглась сильнейшей бомбардировке. Вместе с сухопутными частями Северо-Западного фронта в боях участвовали корабли Балтийского флота и недавно сформированной Ладожской военной флотилии.

Прорыв

Три дня длился штурм первой полосы обороны, и 17 февраля войска 7-й армии наконец прорвали ее, и финны вынуждены были полностью покинуть свой первый рубеж и перейти на второй, а в течение 21-28 февраля потеряли и его. Прорывом линии Маннергейма руководил маршал С. К. Тимошенко, возглавивший по приказу И. В. Сталина Северо-Западный фронт. Теперь уже 7-я и 13-я армии при поддержке береговых отрядов моряков Балтийского флота предприняли совместное наступление в полосе от Выборгского залива до Видя такой натиск противника, финские войска покинули свои позиции.

В итоге второй прорыв Линии Маннергейма завершился тем, что, невзирая на отчаянное сопротивление финнов, 13 марта Красная Армия вошла в Выборг. Так завершилась советско-финская война.

Итоги войны

В результате Зимней войны СССР добился всего, чего хотел: страна полностью завладела акваторией Ладожского озера, а также к ней отошла часть финской территории в 40 тыс. кв. км.

Сейчас многие задаются вопросом: а была ли нужна эта война? Если бы не победа в Финской кампании, Ленинград мог бы стать первым в списке городов, подвергшихся наступлению гитлеровской Германии.

Экскурсии по местам боев

На сегодняшний день большая часть сооружений разрушена, но, несмотря на это, экскурсии по местам сражения Зимней войны все же проводятся, и интерес к ним не угасает. Сохранившиеся опорные пункты до сих пор представляют огромный исторический интерес - и как военные инженерные сооружения, и как места проведения самых тяжелых боевых сражений этой полузабытой войны.

Существуют историко-культурные центры, которые разрабатывают специальные программы следования по местам, где проходит Линия Маннергейма. Экскурсия обычно включает в себя рассказ об этапах ее строительства, а также о ходе сражений.

Чтобы хоть немного ощутить и прочувствовать быт финской и советской армий, для туристов организовывают полевой обед. Здесь также можно сфотографироваться на фоне грандиозных сооружений с элементами снаряжения, увидеть и подержать в руках макеты оружия.

В истории любых военных конфликтов остается немало белых пятен, скрытых событий и фактов. Не стала исключением и война Советского Союза с Финляндией 1939-40 годов. Она легла тяжелым испытанием на плечи обеих сторон. Всего лишь за 105 дней, когда велись военные действия, было убито около 150 тыс. человек, примерно 20 тыс. пропали без вести. Вот итоги этой полузабытой и, по мнению некоторых историков, «ненужной» войны. Как памятник погибшим воинам осталась на местах боев стоять необыкновенная по своим масштабам Линия Маннергейма. Фото тех времен и камни на до сих пор напоминают нам о героизме советских и финских солдат.