Грэм ветер в ивах краткое содержание. Поймать настроение
Этой книжке больше сотни лет. Она существует в нескольких переводах на русский язык, и когда дело доходит до выбора, впору растеряться. Говорят, у Токмаковой более детский перевод, а у Лунина более точный, если сравнивать с оригиналом. А уж сколько иллюстраторов брались рисовать Мола, Рэта, Тода и Баджера! И не счесть!
Но знаете, на самом деле это все не так и важно.
Это история дружбы между кротом, крысой и жабой: они любят природу и всегда защищают их от приступов злых существ в диком лесу. Перевод очень близок к оригиналу, но она способна точно отражать тонкие нюансы оригинала. Он блуждает к восходу солнца. Он слушает птиц, мягкий шелест листьев на ветру и различные шумы, которые можно услышать на небольшом лугу, между бороздами.
Он только удивляется, когда ему приходится стоять перед серебристым, бормотать и что-то скользить, когда он пересекает путь от его правого к левому. Водный корабль появляется на противоположной стороне этого фантастически красивого жидкого ковра, поднимается на лодку и что-то шагает с игривой легкостью, которая наполнила бы моль завистью, если бы его ум был способен на такое чувство. Он, маленький моль, отправился на лодке по этой прекрасной, сияющей и бесконечно старой и мудрой реке! Это будет замечательный день для двоих.
А что же важно? Настроение.
Мне советовали читать «Ветер в ивах» летом, когда шелестит трава. Чтобы ощутить то самое важное, что прячется между строк: чувство обновления и свободы, жажду приключений, бесконечность пространства, времени, жизни…. Весь мир перед тобой! Он твой, владей и наслаждайся каждым мгновением!
Вечером они являются неразлучными друзьями и, не говоря словами, решают жить вместе в квартире на водных кроватях. Моль еще не знает, насколько интересны и интересны, иногда даже опасны, жизнь в свете свободы высшего мира. На данный момент он наслаждается своей новой жизнью в полной мере и не знает, как выразить свое счастье словами. Он учится знать Крётериха и даже незнакомца против столь защитного барсука, который живет в диком лесу и подозревает, что он больше не хочет упускать эту жизнь. Жизнь в свободе и с друзьями, жизнь такая беззаботная, разнообразная и таинственная, как река.
Я не вытерпела и прочитала сказку еще весной.
Все в порядке. Настроение поймано, оно внутри книги и никуда не делось. И, лично для меня, оно не зависит от времени года.
Эта книга всесезонная. Потому что с каждым временем года сопряжены новые приключения героев. Весенняя уборка, летние путешествия, осенняя тяга к перемене мест, тихие зимние радости – огонь в очаге, горячий суп, рождественские песни… Здесь есть главы для проливного дождя и для яркого солнца, для прохладного вечера и жаркого дня, для тумана и снегопада… И когда бы вы ни читали «Ветер в ивах», на одной из страничек вы поймете, что книжная реальность вдруг пересеклась с вашей. И от этого станет как-то удивительно хорошо.
Но эта часть литературы, похоже, сохранилась на этот раз без потерь. Тем не менее, эта книга помещается в детские руки, а взрослые наслаждаются прекрасным стилем автора. Раскрашенные предложения, живые описания, почти мистические сценарии и события, простые персонажи животных, разнообразная простая история о дружбе между четырьмя разными существами, взволнованными как молодыми, так и старыми. И благодаря переводу Гарри Ровольта этот стиль по-прежнему современный и живой. Он переводит меньше, признавая смысл и ценность, он передает особенности текста и истории немецкому языку, адаптирует его к сегодняшней молодости и горизонтам опыта современного человека.
Книга для мальчиков и девочек
На первый взгляд, это очень мужская книжка. Ведь главные герои там – только мужского пола: крот Мол, барсук Баджер, водяная крыса Рэт, жаба Тод. У них нет жен и детей, они живут каждый в своем домике и ведут холостяцкий образ жизни. И развлечения у приятелей тоже сугубо мужские: они плавают в лодках, гоняют на автомобилях, исследуют страшный темный лес, попадают в тюрьму и совершают побег из нее, ходят на войну, чтобы отвоевать захваченное врагами жилье друга, и пируют, празднуя победу.
Кроме того, Гарри Роуолт пытается превратить эту историю в то, о чем ее первоначально думали, и которой она обязана своим происхождением: она превращает ее в лекцию, в сказку, зачитанную, в драматическую устную историю, С его звучным, иногда скучным, но всегда глубоким и впечатляюще акцентируемым голосом, Ролохльту удалось создать ощущение, что, как будто он просто изобретает следующие минуты, даже секунды истории в то же время, в этот момент только реально становятся реальными. Он делает паузы, стрессы и замедленную речь, задумчивое молчание и поспешные, удушающие предложения, чтобы создать это впечатление, углубить его, изменив вокальные настройки, изменив речевую мелодию, полностью изменив подачу и абсолютно впечатляющий поток движения.
В то же время, это очень поэтическая и философская книга. Помимо приключений, подземелий и пистолетов, тут очень много лирики. Тех самых, как принято называть их в школе, «лирических отступлений», которые нетерпеливый читатель обычно пролистывает, а терпеливый – читает с наслаждением… Подробные картины природы… Описания неторопливых сытных ужинов в дружеском кругу… Размышления о жизни, о большом мире и малом уголке, в котором ты живешь…
Чувство прислушиваться к рассказчику, который не читает, не читает, а изобретается и создаётся, настолько силен, что вы чувствуете - как бы ни старались - в почти мечтательной сцене сказочного репертуара. Мошенничество с меткой, часто используемое в истории басни или животных, здесь не следует замечать. Но ни одно животное не описано, кто живет и действует в их среде. Существа, которые имеют характер, «я-чувство», осознание и собственные взгляды на смысл жизни. Нет ни животных, ни людей, а четыре совершенно разных человека со всеми их слабостями и сильными сторонами.
И как нельзя лучше к этой сказке подходят иллюстрации Роберта Ингпена. Меланхолия зимнего леса? Легко! Радость от первой весенней прогулки по реке? Запросто! Осенняя позолота, птичий крик в небе и тревожная близость расставаний? Легким движением кисти!
Слушатель не видит в них ни людей, ни животных, но только моль, крыса, жаба и барсук, четыре друга. Критика должна быть применена в издании. Немного третья часть текста стала жертвой ножниц. Это печально, потому что атмосфера и глубина персонажей заметно страдают. Но целевая возрастная группа от шести до двенадцати делает некоторые сокращения необходимыми.
Многие описания слишком сложны, слишком психологичны и, прежде всего, слишком долго, для шестилетних детей, чтобы не перегружать их способность концентрироваться. Поэтому критика является чисто академической, потому что сокращения имеют смысл в производстве для маленьких детей. Тем не менее, вы должны обратить внимание на то, что вам придется заплатить четверную цену за это. Вывод: эта аудио книга невероятно дешева, и благодаря Гарри Ролохт стал великим произведением известной литературы. Без упрека и упрека и с необходимыми сокращениями он заслуживает самой высокой оценки и максимального распространения.
А как мастерски он передает оттенки эмоций и чувств на звериных мордочках. Их и мордочками-то называть не хочется, настолько очеловеченные персонажи получаются. Особенно мистер Тод – с его увлеченностью, легкомыслием, пренебрежением к чужой собственности и любовью к большим застольным речам!
Оба из них испытывают природу как рай, который постоянно пронизан красотой и гармонией, и для которого нужно досуг, чтобы открыть свои секреты. Качество книги также превосходно, с прочной крышкой и плоским швом. Раскрашенные предложения, живые описания, почти мистические сценарии и события, простые персонажи животных, разнообразная простая история о дружбе между четырьмя разными существами, вдохновляют как молодых, так и старых. Чувство слушать рассказчика, который не читает, не читает, но изобретается и создается настолько сильным, что каждый чувствует - как бы он ни был - в почти сказочной сцене сказочного репертуара.
Сказка на ночь
Сказка «Ветер в ивах» впервые издана в 1908 году, но до сих пор остается классикой и must read в англоязычном мире. Почему? Может быть, потому, что за героями-зверями так угадываются люди? Мистер Тод, как персонаж со слабостями и причудами, особенно напоминает кого-то хорошо нам знакомого, кто увлекается все время чем-то новым и не может остановиться, увлекшись.
Цитаты: Ничто действительно не имеет значения, это прелесть этого. И ты тоже придешь, сестра, потому что дни проходят, и они не возвращаются, и Юг все еще ждет тебя. Примите Приключение, слушайте звонок, теперь, до того, как пройдет безотзывный момент! Это просто вопрос закрытия двери позади вас, сделайте радостный шаг вперед и оставите старую жизнь, чтобы начать новую! Тогда однажды, в течение долгого времени, идите домой, если хотите, когда вы выпили стакан, и игра закончилась, и сядьте на край вашей спокойной реки со всеми своими прекрасными воспоминаниями.
И другие герои книги не менее интересны. Робкий и тактичный Мол. Бесшабашный и практичный поэт Рэт. Серьезный, самый взрослый и солидный из всей компании, барсук Баджер, чье веское слово всегда остается последним. Они все – как люди. И так понятны их чувства, желания, стремления и порывы…
Все, что летит и движется слишком быстро, - это опасность и угроза; все, что идет против ярлыка простой сельской жизни, считается сложным и диким. Не зря, научить нас хорошему уроку того, что не следует предпринимать, неприятный и бессознательный характер книги, г-н Тод, является наркоманом, который теряет свое мнение как наркоман для немедленного удовлетворения своей прихоти времени. Несмотря на то, что эти животные настолько спокойны, любовники жизни проследили и приятно, что они, кажется, знают каждую слабость своего соседа, время от времени они немного опустели от жажды приключений, и там они родились в конфликте, в сладкое беспокойство, которое пробуждает их внутри, и что они должны встряхнуть друг друга, пока не убедятся, что нет, они не хотят жить с кучей на спине и менять город, порт и постель каждое небольшое время, но продолжать держать красные яблоки и банки с медом в кладовой, прогуливаясь в сумерках по полям в скашивании и наслаждаясь запертыми перед теплом зимней дымовой трубой.
И осенняя тяга к перемене мест – кто из нас не чувствовал чего-то похожего, наблюдая за стаей улетающих птиц… И весенняя радость жизни, когда все расцветает и зеленеет… И летняя полуденная истома и нега… И зимние удовольствия – прогуляться по хрустящему первому снегу, а потом согреться у огня и получить простой, но сытный ужин.
Ветер в ивах был написан 104 года назад, когда английские дети любили свою спокойную жизнь на берегах из Темзы, были образованы и знали свое место в мире как дверной коврик, который никогда не появлялся бы, чтобы дать вам свое мнение, даже если бы вы спросили. Любовь Водной Крысы к ее реке очень напоминает мне. Дом барсука напоминает мне дом Бильбо. Момент полубога с рогами, играющими на флейте на поляне леса, тот, который дает забвение для жизни более терпимым и возможное удовольствие, напоминает мне о мечте летнего солнцестояния.
Ветер в ивах - одна из тех классических английских классических английских детских книг, которые на самом деле не такие детские, как они кажутся, и что они немного облегчают нам сердце. И у некоторых вопросов есть великолепные произведения искусства. Если вам грустно, вы должны прочитать его, потому что это примирение. Он не становится вторым из Малера, но говорит о весенних воскрешениях с достаточным рвением, чтобы что-то поверить. Если вы голодны для других горизонтов, поставьте ушные вкладыши в уши, когда говорит Морская крыса: он способен превратить любого фермера в Измаил.
И озвученные в книге правила звериного этикета – вполне приемлемы для нас. Например, «звериный этикет запрещает не только говорить о всевозможных неприятностях, которые могут случиться в будущем, но даже намекать на них». Все, как у людей, правда?
Вне книги: Кеннет Грэхем умер, когда его матери было 4 года, и ее отец буквально выпил себя в доме престарелых во Франции. Кеннет и его братья выросли вместе со своей бабушкой в маленьком домике на берегу Темзы, черт возьми, какое совпадение. Грэхем женился на девственнице в возрасте 40 лет. Его сын Аластер родился слепым и не обращал на него особого внимания, хотя они были убеждены, что он гений, а также для компенсации отказа и слепоты. Грэм написал письма, рассказывающие ему истории о глупой Жабе, когда Аластер жаловался, что они не собираются навещать его в своих английских одиночествах, и таким образом родилась Ветер в Ивах.
Так о чем же эта книга?
О приключениях жабы, крота, водяной крысы и барсука? О том, как плохо угонять чужие автомобили, как недостойно врать, как нужно храбро защищать от врагов свой дом? Или о том, как хороши пикники на берегу реки, под щебет птиц и скрип мельничного водяного колеса? И об этом тоже, конечно же… И о том, как важно открывать для себя мир и не бояться перемен. И о том, что такое настоящая дружба, и как много могут сделать для тебя настоящие друзья…
Когда Аластер лежал посреди дорог, чтобы попытаться проехать автомобиль, его отец написал ему комиксы о барсуках и крысах. Книга не хотела публиковаться кем-либо, пока он не сделал, и Рузвельт сказал президенту, что президент великолепный и что все американские дети должны его прочитать и так прославились. Аластер кончил тем, что упал под поезд.
По случаю 80-летия со дня смерти британского писателя Кеннета Грэма мы спасаем эту нетленную классику, которая порадовала детей всех времен. С этой басней, поэтической и нежной, писатель показывает схему викторианских форм и способов, которые преобладали в свое время.
Но главное, эта книга – о радости бытия. О том, что человеку (ну или зверю) в сущности нужно так мало. И мудр тот, кто ценит свою жизнь такой, какая она есть.
Отличная получилась bedtime story у автора. Вот откуда, кстати, и пошла эта сугубо мужская направленность сказки – лодки, ружья, приключения. Ведь эти истории слушал каждый вечер перед сном маленький мальчик. И вот откуда лиричность и медитативность – сказка рассказывалась на ночь, а значит, должна была усыплять.
Предыдущие издания, уважая культурный характер прозы Граама, могли оказаться для детей сегодняшнего дня мало понятными. Хуанки удается довести классическую историю до настоящего времени, не теряя своей оригинальности и свежести. Кеннет Грэхем написал эту книгу для своего сына, обеспокоенного ребенка. Слепой одного глаза и с многочисленными нервными тиками, это всегда было чрезмерно защищенным и деликатным существом. Зная контекст, который заставлял англичан писать «Ветер в ивах» и после прочтения, понятно, почему эта история исходит из спокойной гармонии: вероятно, Грэхем намеревался дать сыну раб мира, где он может убежать от беспокойной жизни и несчастный.
Шучу, конечно. Но лишь отчасти. Медлительность прошедшего века в сказке очень чувствуется. И многие философские, очень меткие рассуждения и наблюдения о жизни, которые вряд ли будут интересны детям, и описания природы, в которых столько лирики и поэзии, – все это скорее для взрослых читателей. А детям – мистер Тод, переодетый в прачку, и гонки на лодках, и военные хитрости, и приключения в Дремучем Лесу…
На его страницах мы находим Моля, очень занятого весенней уборкой его скромного дома. Горячий воздух лета, полный суккулентных запахов, которые просачиваются в его нору, и журчание суеты и суеты других созданий поля делают Моль неспособным сопротивляться выходу на поверхность.
Наслаждаясь нежным солнцем и впервые испытывая бесчисленные новые ощущения, Топо набрасывается на реку и встречается с Водной Крысой, которая приглашает его переехать туда. Рядом с ним, маленькое животное будет знать все радости, что жизнь на берегу может принести: лодочные прогулки, пикники, интимные беседы и посещения соседей. Не может быть более великолепного существования.
Грэм Кеннет
Ветер в ивах
Кеннет Грэм
Ветер в ивах
Перевод с английского Ирины Токмаковой
I. НА РЕЧНОМ БЕРЕГУ
Крот ни разу не присел за все утро, потому что приводил в порядок свой домик после долгой зимы. Сначала он орудовал щетками и пыльными тряпками. Потом занялся побелкой. Он то влезал на приступку, то карабкался по стремянке, то вспрыгивал на стулья, таская в одной лапе ведро с известкой, а в другой -- малярную кисть. Наконец пыль совершенно запорошила ему глаза и застряла в горле, белые кляксы покрыли всю его черную шерстку, спина отказалась гнуться, а лапы совсем ослабели.
Весна парила в воздухе и бродила по земле, кружила вокруг него, проникая каким-то образом в его запрятанный в глубине земли домик, заражая его неясным стремлением отправиться куда-то, смутным желанием достичь чего-то, неизвестно чего.
Не стоит удивляться, что Крот вдруг швырнул кисть на пол и сказал:
-- Все!
И еще:
-- Тьфу ты, пропасть! И потом:
-- Провались она совсем, эта уборка! И кинулся вон из дому, даже не удосужившись надеть пальто. Что-то там, наверху, звало его и требовало к себе. Он рванулся вверх по крутому узкому туннелю. Туннель заменял ему дорожку, посыпанную гравием и ведущую к главным воротам усадьбы, которая есть у зверей, живущих значительно ближе к воздуху и солнышку, чем Крот.
Он спешил, скреб землю коготками, стремительно карабкался, срывался, снова скреб и рыл своими маленькими лапками, приговаривая:
-- Вверх, вверх, и еще, и еще, и еще!
Пока наконец -- хоп! -- его мордочка не выглянула на свет, а сам он не заметил, как стал радостно кататься по теплой траве большого луга.
-- Ух, здорово! -- восклицал он. -- Здорово! Намного лучше, чем белить потолок и стены!
Солнце охватило жаром его шерстку, легкий ветерок ласково обдул разгоряченный лоб, а после темноты и тишины подземных подвалов, где он провел так много времени, восторженные птичьи трели просто его оглушили.
Крот подпрыгнул сразу на всех четырех лапах в восхищении от того, как хороша жизнь и как хороша весна, если, конечно, пренебречь весенней уборкой.
Он устремился через луг и бежал до тех пор, пока не достиг кустов живой изгороди на противоположной стороне луга.
-- Стоп! -- крикнул ему немолодой
кролик, появляясь в просвете между кустами. -- Гони шесть пенсов за право прохода по чужой дороге!
Но Крот даже взглядом его не удостоил и, презрительно сдвинув с пути, в нетерпении зашагал дальше, мимоходом поддразнивая всяких других кроликов, которые выглядывали из норок, чтобы узнать, что там случилось.
-- Луковый соус! Луковый соус!-- бросал им Крот, и это звучало довольно
глумливо, потому что кому приятно напоминание, что твою родню подают к столу
под луковым соусом!
К тому времени, когда он был уже далеко, кролики придумывали колкость ему в ответ и начинали ворчать и упрекать друг друга:
-- Какой же ты глупый, что ты ему не сказал...
-- А ты сам-то, сам-то чего ж...
-- Но ты же мог ему напомнить...
И так далее в этом же роде. Но было уже, конечно, поздно, как это всегда бывает, когда надо быстро и находчиво оборвать насмешника.
...Нет! На свете было так хорошо, что прямо не верилось! Крот деловито топал вдоль живой изгороди то в одну, то в другую сторону. Пересекая рощицу, он видел, как всюду строили свои дома птицы, цветы набирали бутоны, проклевывались листики. Все двигалось, радовалось и занималось делом. И вместо того чтобы услышать голос совести, укоряющий: "А побелка?" -- он чувствовал один только восторг от того, что был единственным праздным бродягой посреди всех этих погруженных в весенние заботы жителей. В конце концов, самое лучшее во всяком отпуске -- это не столько отдыхать самому, сколько наблюдать, как другие работают.
Крот подумал, что он полностью счастлив, как вдруг, продолжая бродить без цели, он оказался на самом берегу переполненной вешними водами реки. Он прежде никогда ее не видел; такого, как ему представилось, гладкого, лоснящегося, извивающегося, огромного зверя, который куда-то несся, за кем-то гнался, настигал, хватал, тут же оставлял, смеялся, моментально находил себе другого приятеля, кидался на него и, пока тот отряхивался от речных объятий, бросался на него снова. Все вокруг колебалось и переливалось. Блики, бульканье, лепет, кружение, журчание, блеск.
Крот стоял очарованный, околдованный, завороженный. Он пошел вдоль реки. Так идет маленький рядом со взрослым, рассказывающим волшебную сказку. И наконец, утомившись, присел на берегу. А река все продолжала рассказывать свои прекрасные переливчатые сказки, которые она несла из глубины земли к морю, самому ненасытному на свете слушателю сказок.
Крот сидел на травке, поглядывал на противоположный берег и вдруг заметил, что прямо под кромкой берега темнелся вход в норку, как раз над поверхностью воды.
"Ах, -- стал мечтательно раздумывать Крот, -- каким прелестным жильем могла бы оказаться такая норка для зверя со скромными запросами, любящего малюсенькие прибрежные домики, вдали от пыли и шума..."
И пока он приглядывался, ему показалось, что нечто небольшое и яркое мерцает там, прямо посреди входа, потом оно исчезло, затем снова мигнуло, точно крошечная звездочка. Но вряд ли звездочка могла появиться в таком неподходящем месте. Она была слишком маленькой и слишком яркой, чтобы оказаться, например, светлячком.
Крот все смотрел и смотрел. Он обнаружил, что "звездочка" подмигивает именно ему. Таким образом выяснилось, что это глаз, который немедленно начал обрастать мордочкой, точно картинка рамой, коричневой мордочкой с усами. Степенной круглой мордочкой с тем самым мерцанием в глазу, которое и привлекло внимание Крота. Маленькие аккуратные ушки и густая шелковистая шерсть. Ну конечно, это был дядюшка Рэт -- Водяная Крыса.
Оба зверя постояли, поглядели друг на друга с некоторой опаской.
-- Привет, Крот, -- сказал дядюшка Рэт -- Водяная Крыса.
-- Здравствуй, Рэт, -- сказал Крот.
-- Не хочешь ли зайти ко мне? -- пригласил дядюшка Рэт.
-- Хорошо тебе говорить "зайти", -- сказал Крот, слегка обидевшись.
Дядюшка Рэт на это ничего не ответил, нагнулся, отвязал веревку, потянул ее на себя и легко ступил в маленькую лодочку, которую Крот до сих пор не замечал. Она была выкрашена в голубой цвет снаружи, в белый -изнутри, и была она размером как раз на двоих, и Кроту она сразу же пришлась по душе, хотя он пока еще не совсем понимал, для чего существуют лодки. Дядюшка Рэт аккуратно греб, направляясь к противоположному берегу, и, причалив, протянул переднюю лапу, чтобы поддержать Крота, боязливо ступившего на дно лодки.
-- Опирайся! -- сказал он. -- Смелее! И Крот не успел оглянуться, как уже
сидел на корме настоящей лодки.
-- Вот это денек! -- восклицал он, пока Рэт отталкивал лодку и вновь усаживался за весла. -- Можешь себе представить, ведь я ни разу в жизни не катался на лодке. Ни разу!
-- Что?
Дядюшка Рэт -- Водяная Крыса так и остался с разинутым ртом.
-- Никогда не ка... Ты ни разу в жизни не... Я не представля... Слушай, а зачем ты жил до сих пор на свете?
-- Думаешь, без лодки и жить, что ли, нельзя? -- неуверенно возразил Крот. Он уже готов был поверить, что и в самом деле без лодки не проживешь!
Крот восседал, развалившись на мягкой подушке, и рассматривал весла, уключины и вообще все те чудесные вещи, которыми была оборудована лодка, и с приятностью ощущал, как дно под ним слегка покачивается.
-- Думаю? Да я просто в этом убежден! -- сказал дядюшка Рэт, наклоняясь
вперед и энергично взмахивая веслами. --Поверь мне, мой юный друг, что нету дела, которым и вполовину стоило бы заниматься, как попросту -попросту -- повозиться с лодкой, ну просто повозиться,ну просто...
-- Осторожно, Рэт! -- вдруг закричал Крот.
Но было уже поздно. Лодка со всего маху врезалась в берег. Зазевавшийся, размечтавшийся гребец лежал на дне лодки, и пятки его сверкали в воздухе.
-- ...повозиться с лодкой, -- договорил он, весело смеясь. -- С лодкой, в лодке или возле лодки. Это не имеет значения. Ничего не имеет значения. В этом-то вся прелесть. Не важно, поплывешь ты в лодке или не поплывешь, доплывешь, куда плыл, или приплывешь совсем в другое место, или вовсе никуда не приплывешь, важно, что ты все время занят, и при этом ничего такого не делаешь, а если ты все-таки что-то сделал, то у тебя дел все равно останется предостаточно, и ты можешь их делать, а можешь и не делать -- это решительно все равно. Послушай-ка! Если ты сегодня ничего другого не наметил, давай-ка махнем вниз по реке и хорошо проведем время. А?
Крот пошевелил всеми пальцами на всех четырех лапах, выражая этим свое полное удовольствие, глубоко, радостно вздохнул и в полном восторге откинулся на подушки.
-- О, какой день!.. Какой день!.. -- прошептал он. -- Поплыли! Сейчас же!
-- Тогда минуточку посиди спокойно, --сказал дядюшка Рэт.
Он привязал веревку к металлическому колечку у причала, взобрался по откосу к своей норе и вскоре появился снова, сгибаясь под тяжестью плетеной корзины, у которой просто распирало бока.
-- Засунь ее под лавку, -- сказал он Кроту, передавая корзину в лодку. После этого он отвязал веревку и снова взялся за весла.
-- Что в ней? -- спросил Крот, ерзая от любопытства.
-- Жареный цыпленок, -- сказал дядюшка Рэт коротко, -- отварной язык-бекон-ростбиф-корнишоны-салат-французские булочки-заливное-содовая...
-- Стоп, стоп! -- завопил Крот возбужденно. -- Этого слишком много!
-- Ты в самом деле так думаешь? --спросил его дядюшка Рэт с серьезной миной. -- Но я всегда все это беру с собой на непродолжительные прогулки, и мои друзья каждый раз мне говорят, что я скупердяй и делаю слишком ничтожные запасы.
Но Крот уже давно не слушал. Его внимание поглотила та новая жизнь, в которую он вступал. Его опьяняли сверкание и рябь на воде, запахи, звуки, золотой солнечный свет. Он опустил лапу в воду и видел бесконечные сны наяву.
Дядюшка Рэт -- Водяная Крыса, добрый и неизменно деликатный, греб себе и греб, не мешая Кроту, понимая его состояние.
-- Мне нравится, как ты одет, дружище, -- заметил он после того, как добрых полчаса прошло в молчании. -- Я тоже думаю заказать себе черный бархатный костюм, вот только соберусь с деньгами.
-- Что? -- спросил Крот, с трудом возвращаясь к действительности. -Прости меня, я, должно быть, кажусь тебе неучтивым, но для меня это все так ново. Так, значит, это и есть речка?
-- Не речка, а река, -- поправил его дядюшка Рэт, -- а точнее, Река с большой буквы, понимаешь?
-- И ты всегда живешь у реки? Это, должно быть, здорово!
-- Возле реки, и в реке, и вместе с рекой, и на реке. Она мне брат и сестра, и все тетки, вместе взятые, она и приятель, и еда, и питье, и, конечно, как ты понимаешь, баня и прачечная. Это мой мир, и я ничего другого себе не желаю. Что она не может дать, того и желать нет никакого смысла, чего она не знает, того и знать не следует. Господи! Сколько прекрасных часов мы провели вместе! Хочешь -- летом, хочешь -- зимой, осенью ли, весной ли, у нее всегда есть в запасе что-нибудь удивительное и интересное. Например, в феврале, когда полые воды высоки, в моих подвалах столько воды, что мне в жизни не выпить!
А мутные волны несутся мимо окон моей парадной спальни! А потом, наоборот, вода
спадает, и показываются островки мягкого ила, которые пахнут, как сливовый пудинг, а тростник и камыши загораживают путь весенним потокам, и тогда я могу ходить почти что по ее руслу, не замочив ботинок, находить там вкусную свежую пищу, отыскивать вещи, выброшенные легкомысленными людьми из лодок...
-- И тебе никогда не бывает скучно? -- отважился перебить его Крот. -Только ты и река, слова больше не с кем сказать?
-- Слова не с кем... Нет, я не должен судить тебя слишком строго, -добродушно заметил дядюшка Рэт. -- Ты тут впервые. Откуда же тебе знать! Да ведь берега реки так густо заселены всяким народом, что многие даже переселяются в другие
места. О нет, нет!
