Дементьев биография. «Никогда ни о чем не жалейте

⁰

Дементьев Андрей Дмитриевич (род. 1928) - популярнейший российский поэт, автор стихов ко множеству популярных песен, лауреат Государственной премии СССР.

Из-под его пера вышли свыше полусотни поэтических сборников, общий тираж которых превысил миллион экземпляров. Стихи замечательного поэта переведены на десятки различных языков. Произведения Андрея Дмитриевича, отличающиеся неповторимой музыкальностью, нередко выстраивались по принципу параллелизма. Его стихи проникнуты неподдельной искренностью и всегда обращены к самым глубинам духовного мира человека. По охвату читательской аудитории Дементьев уверенно входит в двадцатку самых популярных авторов страны.

Ранние годы

Андрей Дементьев родился 16 июля 1928 года в Твери. Все детство и молодость известного поэта связаны с этим волжским городом. Здесь в 1936 году он пошел в среднюю школу, которую окончил в конце войны. Часть школьных лет пришлась на тяжелое военное лихолетье, когда все ежедневно следили за сводками с фронтов, а на стенах классов висели карты с флажками, на которых отражалось движение войск. Каждый день школьники с интересом слушали военные сводки и ждали когда наступит победа. В эти годы Андрея воспитывала мама, так как отец оказался жертвой репрессий и был арестован по пресловутой 58-й статье.

Подпорченная арестом папы и дяди биография не позволила молодому человеку осуществить мечту и поступить в Военно-медицинскую академию. За пределами реальности остался и Институт международных отношений. В итоге он выбрал филологический факультет Тверского пединститута. В 1948 году на страницах газеты «Пролетарская правда» появилось первое стихотворение Андрея под названием «Студенту».

Постепенно становилось ясно, что литературная стезя может стать судьбой, и Дементьев в 1949 году прямо с четвертого курса перевелся по рекомендации популярных в то время поэтов М. Луконина и С. Наровчатова в знаменитый Литинститут им. А. М. Горького. Чтобы получить заветную протекцию, начинающий автор специально написал несколько стихотворений. Попадание в родную стихию сильно вдохновило начинающего поэта, ведь среди его преподавателей были такие звезды, как А. Фадеев, К. Симонов, С. Маршак, В. Катаев, К. Паустовский, а поэт А. Твардовский шефствовал над институтом от Союза писателей. Дементьев вспоминает, что его потрясли лекции И. Эренбурга об изобразительном искусстве Франции, которые он читал без единой бумажки.

Первые дерзания

После окончания Литературного института по совету земляка – писателя Б. Полевого – Дементьев возвратился в родную Тверь, где устроился литсотрудником в газету «Калининская правда». В 1955 году он становится завотделом комсомольской жизни газеты «Смена», а затем был назначен редактором областного комитета по радиовещанию. Вместе с этим Андрей Дмитриевич принимал деятельное участие в работе местного литературного объединения. В 1958 году увидела свет книга стихов «Родное», в котором молодой автор продемонстрировал свою любовь к малой родине.

Московский период

В 1967 году Андрей Дмитриевич переезжает в Москву, где был назначен инструктором в отдел пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ. Несмотря на то, что творческой натуре поэта непросто было войти в ряды бюрократического аппарата, он справился и получил хороший жизненный урок.

В 1972 году Дементьев переходит на работу в легендарный журнал «Юность», где сначала на протяжении 9 лет был заместителем главного редактора, а с 1981 года лично возглавил издание, которое выходило при нем огромными тиражами, достигавшими 3,3 млн экземпляров. Этот журнал стал стартовой площадкой для многих начинающих поэтов и писателей. Благодаря ему читатели смогли познакомиться с группой «Вертеп», а также Искренко, Ждановым, Буримовичем и другими авторами-нонкомформистами.

В «20-ю комнату» М. Хромакова приходили различные неформалы - хиппи, панки и рокеры, представлявшие ту самую уличную культуру, которой долгое время не было место в телеэфире и на страницах печатных СМИ. Вместе с ними в журнале публиковались и звезды первой величины: Б. Ахмадуллина, А. Арканов, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Окуджава и многие другие. Поэтому «Юность» была уникальным изданием, на страницах которого можно было прочесть как недоступных для широкой публики авторов, так и хорошо известных.

Поэтические сборники

После выхода книги «Азарт», в которой автор пытается привлечь внимание читателя своей активной гражданской позицией и обращением к молодежи, Дементьев был удостоен Государственной премии СССР. В книге «Все в мире поправимо» поэт вступает в искренний диалог с читателем, используя в качестве инструмента короткий и лаконичный стих, проникнутый любовью к людям. Одним из самых популярных является сборник «Виражи времени», сумевший выдержать за год семь переизданий.

В разное время были изданы сборники, оставившие большой след в российской поэзии: «Утро начинается с любви», «У судьбы моей на краю», «Пока я боль чужую чувствую», «Лебединая верность», «Лирика» и многие другие. В 2015 году появился новый сборник «Я продолжаю влюбляться в тебя», продолживший поэтическую традицию автора, в которой удивительным образом переплетаются неиссякаемый жизненный оптимизм с горькой иронией по поводу проблем повседневности. В 2009 году увидела свет интересная книга автобиграфической прозы «Не жалейте вдогонку», героями которой стали известные личности, с которыми в разное время свела поэта судьба.

Работа на телевидении и радио

Опыт работы в печатных СМИ помог реализовать себя на телевидении. Начиная с 1980 года, Дементьев работал ведущим множества популярных передач, среди которых «Добрый вечер, Москва», «Клуб молодоженов», «Браво», «Воскресные встречи».

В середине 90-х годов Андрей Дмитриевич начал сотрудничать с РТР и по протекции Э. Сагалаева был отправлен в командировку в Израиль шефом ближневосточного представительства телекомпании. Под его зорким оком находились три государства: Египет, Иордания и Израиль. Этот регион не самый простой, погрязший во множестве вооруженных конфликтов. Андрею Дмитриевичу приходилось не раз находиться под пулями, а однажды машину корреспондентов разгромили боевики, в результате чего Дементьеву сломали три ребра.

В начале 2000-х в «Московском комсомольце» были опубликованы его стихи, в которых довольно резко критиковались представители российского чиновничества. Эта публикация стоила ему телевизионной карьеры, и Дементьев был отозван в Москву.

Вернувшись на родину, он устроился политическим обозревателем на «Радио России». С 2001 года в эфире появилась одна из самых популярный и рейтинговых программ «Виражи времени», слушателями которой являются почти 70 млн человек. По достоинству оценили злободневное ток-шоу и эксперты, вручив в 2005 году ее творческому коллективу Гран-при фестиваля «Вдохновение». Идея передачи возникла после возвращения из Израиля, когда у поэта возникло огромное желание рассказать о жизни современной ему России. За время ее существования в гостях у поэта побывало множество политиков, которым пришлось отвечать перед всей страной на актуальные и злободневные вопросы. Кроме того, в период 2003-2006 годов поэт вместе с К. Прошутинской вел передачу «Народ хочет знать» на канале ТВЦ.

Во время памятных событий 1993 года, вызванных открытым противостоянием президента Б. Ельцина и Верховного совета, российская интеллигенция раскололась на два непримиримых лагеря. Одни объединились вокруг позднее запрещенной газеты «День», а другие обратились с требованием к правительству продолжить демократические реформы и провести досрочные выборы в парламент. Они подписали знаменитое «письмо 42-х», напечатанное в «Известиях» 5 октября. Среди подписавшихся фигурировала и фамилия Дементьева, хотя позднее он опроверг свое участие в этой акции, заявив, что находился в это время на северном Кавказе и физически не мог опубликовать свою подпись.

Личная жизнь

Импозантная внешность поэта всегда привлекала к нему представительниц слабого пола, хотя он утверждает, что никогда не был ходоком. Первый раз он женился в 19 лет на девочке по имени Алиса, с которой дружил еще с 8 класса. У нее погиб на войне отец, и болела тяжело мать, поэтому Андрей предложил пойти и расписаться, чтобы ей было спокойней. Но они прожили всего два года и расстались.

Второй раз Дементьев женился в 26 лет, от этого брака родилась дочь Марина, а третий раз он связал себя семейными узами, когда ему было уже за 30. Новая жена имела приемную дочь, которую поэт удочерил, позднее у них родился сын. Четвертой супругой Андрея Дмитриевича стала его бывшая сотрудница Анна Пугач.

Одной из трагических моментов в жизни Андрея Дмитриевича стала трагическая кончина его сына, застрелившегося на глазах собственной матери. Сегодня большую известность приобрел внук, полный тезка поэта, талантливый актер Андрей Дементьев. Поэтому творческая династия Дементьевых обязательно будет иметь продолжение.

Вас интересует биография Андрея Дементьева? Тогда эта статья для вас. Мы расскажем о жизни, творчестве и обширной деятельности этого поэта. Биография Андрея Дементьева сегодня интересует многих, и это неудивительно - он является видным общественным деятелем нашей страны. Предлагаем познакомиться с ним поближе.

Семья Андрея Дементьева

Этот человек родился в 1928 году, 16 июля, в Твери. Отец его - Дмитрий Никитович Дементьев (1901 года рождения), агроном. Мать будущего поэта - Мария Григорьевна Орлова (1908 года рождения). У него трое детей: Марина Андреевна Демченко (1954 года рождения), Наталия Андреевна Дементьева (1960 года рождения) и Дмитрий Андреевич Дементьев (1969 года рождения).

Обучение и первая литературная деятельность

Еще будучи школьником, Дементьев писал стихи, посещал литературный кружок. С городом Тверью (ранее - город Калинин) и в целом с тверской землей связаны многие годы жизни этого поэта. Именно здесь он родился, здесь же окончил среднюю школу, после чего обучался в Калининском педагогическом институте. Затем Андрей Дементьев продолжил в Москве литературное образование, в им. Горького (с 1949 по 1952 год). Отучившись здесь, Андрей возвратился в родной город, где работал в областных газетах. С 1953 по 1955 год он писал статьи для газеты "Калининская правда", с 1955 по 1958 - для "Смены", затем работал на радио. С 1958 по 1961 год Андрей Дементьев являлся главным редактором книжного издательства.

Первая поэтическая публикация

Биография Андрея Дементьева продолжилась тем, что в декабре 1948 года состоялась первая его поэтическая публикация (в областной газете и в калининском альманахе под названием "Родной край"). Молодой поэт стал первым лауреатом премии им. Л. Чайкиной. Во многих его произведениях была передана любовь к родному краю. Это, например, песни, известные на всю страну: "Аленушка", "Я без Волги просто не могу", "Отчий дом".

Сборники стихов

Первый сборник стихов этого поэта называется "Лирические стихи". Он вышел в Калинине в 1955 году. Сам автор сказал впоследствии о своей первой книге, что она была неровной, так как сама жизнь была неоднозначной и негладкой. А. Д. Дементьев издал множество сборников своих стихов: в 1958 году - "Родное", в 198-м - "Солнце в доме: избранное" и "Азарт", в 1988-м - "Стихотворения", в 1996-м - "Аварийное время любви" и др. Всего Андрей Дмитриевич является автором более 40 книг стихов. Его поэзия по читательской популярности занимает сегодня первое место среди двадцати лучших книг, если основываться на данных книжных магазинов России. Книги А. Д. Дементьева, такие как "Нет женщин нелюбимых", "Лирика", "Избранное", "Виражи времени", "У судьбы моей на краю", "Я живу открыто" за минувшие несколько лет выдержали 40 изданий. 300 тысяч экземпляров превысил общий их тираж. Стихи этого поэта были переведены на французский, английский, итальянский, немецкий, португальский, испанский, болгарский, венгерский, хинди, румынский и др. языки. А издания его книг появились в Азербайджане, Болгарии, Грузии, Узбекистане и др. странах.

Песни на стихи Андрея Дементьева

Более ста песен написано на стихи А. Дементьева. Кроме вышеупомянутых, это "Лебединая верность", "Баллада о матери", "Яблоки на снегу", "Признание", "Натали", "Каскадеры", вошедшие в классику российской эстрады современности. Начиная с 1974 года, все эти песни неизменно являлись лауреатами проводимых в России и за рубежом телевизионных конкурсов. Соавторами Дементьева стали известные композиторы - Е. Мартынов, А. Бабаджанян, Р. Паулс, Н. Богословский, Е. Дога, А. Ковалевский, А. Хоралов, П. Аедоницкий, В. Мигуля. Свою любовь к данному жанру сам поэт объясняет семейной традицией. Дело в том, что в его доме очень любили песню, у матери и деда Андрея Дементьева были красивые голоса, и они часто исполняли русские народные песни.

Работа в журнале "Юность"

Биография Андрея Дементьева включает также работу в журнале под названием "Юность". Ему он отдал 21 год своей жизни (с 1972 по 1993 год). В период с 1972 по 1981 год он являлся первым заместителем главного редактора, затем в течение 12 лет работал главным редактором. Тираж этого литературно-художественного издания достиг при нем небывалого размера - 3 млн 300 тыс. экземпляров. "Юность" благодаря Андрею Дементьеву открыла множество талантливых писателей. В этом журнале печатались повести, романы, стихи будущих признанных мастеров литературы - А. Арканова, В. Аксенова, Б. Ахмадулиной, В. Астафьева, Ю. Друниной, Б. Васильева, В. Войновича, А. Вознесенского, В. Максимова, Е. Евтушенко, Б. Окуджавы, В. Некрасова, Л. Филатова и др.

Работа на телевидении

Поэт Андрей Дементьев многие годы был тесно связан в своей деятельности с телевидением. Он, начиная с конца 1980 года, работал ведущим передач "Клуб молодоженов", "Добрый вечер, Москва", "Воскресные встречи", "Семейный канал", "Браво".

В период с 1997 по 2001 год поэт Андрей Дементьев работал в Израиле шефом бюро Российского телевидения. Вместе с коллегами за это время он создал три телевизионных фильма, которые были посвящены Святой земле, Израилю.

Андрей Дмитриевич Дементьев активно участвует в различных телевизионных программах, вместе с Кирой Прошутинской вел на ТВЦ передачу "Народ хочет знать" (ток-шоу). А. Д. Дементьев с марта 2001 г. был также политическим обозревателем, работающим на "Радио России". Он вел авторскую еженедельную программу под названием "Виражи времени", по праву считающейся одной из наиболее рейтинговых программ данной радиостанции. Поэт в ней рассказывал вместе со своими друзьями и современниками обо всем, что происходило в стране и в их жизни.

За эту программу в 2005 году Андрей Дмитриевич Дементьев был удостоен "Гран-при" фестиваля "Вдохновение". Успех и своеобразие "Виражей времени" объясняются тем, что это разговор на равных между собеседниками, а не монолог героев. В гостях у Дементьева за три года побывали: И. Кобзон, В. Васильева, И. Глазунов, Л. Рошаль, А. Соколов, М. Плисецкая, Н. Басков, А. Вознесенский, А. Градский, М. Горбачев, З. Церетели, И. Крутой, Р. Щедрин, А. Шилов, Е. Евтушенко, Н. Сличенко, О. Фельцман, Г. Селезнев, В. Жириновский, В. Рыжков, С. Степашин и другие.

Многие советские поэты уже не так, как прежде, интересуют современного читателя. Однако это не касается Андрея Дементьева. Не ослабевает интерес к творчеству этого поэта, к его журналистской и общественной деятельности. Тысячи писем, приходящих от читателей, телезрителей и радиослушателей Дементьеву, говорят об этом.

Общественная деятельность

А. Д. Дементьев несколько лет являлся председателем экзаменационной комиссии в родном Литературном институте. Он участвовал во всех крупных семинарах, посвященных поэзии. А. Д. Дементьев в период с 1981 по 1991 год был секретарем Правления в известном Союзе писателей СССР.

Этот поэт более 40 лет активно участвует в работе различных общественных организаций России, чья деятельность посвящена благотворительности и миротворчеству, укреплению сотрудничества и дружбы между народами, установлению согласия во всем обществе, а также воспитанию уважительного отношения к истории нашей страны. Этот человек также был одним из тех, кто участвовал в создании Советского фонда мира. В Москве при непосредственном его руководстве проводятся олимпиады зарубежных школьников, которые изучают русский язык. Сотни учащихся, представители десятков стран мира принимают участие в них.

Награды, которые получил Андрей Дементьев

Андрей Дементьев является заслуженным деятелем искусств нашей страны. В 1985 году он был удостоен за книгу "Азарт" Госпремии СССР. В 1981 году Андрею Дмитриевичу была вручена также премия Ленинского комсомола. Премию им. Лермонтова он получил в 2003 году, а в 2005-м - премию Александра Невского. Кроме того, этот поэт был награжден орденом Ленина и некоторыми другими наградами РФ и СССР.

А. Д. Дементьеву за активное участие в благотворительной и миротворческой деятельности был вручен в 1998 году памятный знак "Символ мира". Он был награжден в 2002 году Золотой медалью - высшей наградой, вручаемой Российским фондом мира. Андрей Дмитриевич является почетным гражданином Твери. Он любит чтение, песни и классическую музыку, исторические фильмы. Также поэт увлекается гимнастикой, плаванием и футболом. Сейчас живет и работает в городе Москве Андрей Дементьев.

Личная жизнь

Личная жизнь этого поэта, по его собственному признанию, была бурной. Трижды был женат Андрей Дементьев. Жена его, одноклассница Алиса (первая супруга), была так же молода, как и сам поэт. Он женился на ней, когда ему было всего 19 лет. Правда, молодые почти не жили вместе, так как Дементьев уехал в Москву, поступив в Литинститут, а супруга его осталась в Калинине, после чего перебралась в Румынию к отцу. Через 2 года они развелись. Второй раз поэт женился в 26 лет, когда уже работал. В этом браке родилась Марина, дочь Андрея Дмитриевича, которая живет сейчас в Петербурге. В третий раз поэт женился уже в довольно зрелом возрасте - 30 с лишним лет. Он довольно долго прожил в этом браке, у него родился сын. Потом, однако, семья распалась. Андрей Дмитриевич влюбился в Анну Пугач, молодую сотрудницу, которая на 30 лет младше поэта. Она стала его музой на все остальные годы.

Был редактором отдела поэзии издательства «Молодая Гвардия» , заместителем главного редактора (1972), а затем главным редактором журнала «Юность» (1981-1992). В октябре 1990 года подписал "Римское обращение".

В 1997 году был назначен на должность директора ближневосточного представительства РТР в Израиле . Отозван с этой должности в 2000 году после публикации в «Московском комсомольце» стихов, обличающих российских чиновников. В 2003-2006 годах был ведущим программы «Народ хочет знать» на канале ТВ-Центр , однако был уволен руководством канала без объяснения причин, скорее всего за публикацию книги острой публицистической поэзии «Новые стихи».

Ведёт авторскую программу «Виражи времени » на Радио России с июля 2001 года .

Издано более 50 книг стихов поэта, не считая многочисленных сборников избранных и лучших стихов разных лет.

Творчество

Дементьев - один из известнейших советских поэтов второй половины XX века. Диапазон его творчества - от новелл о Михаиле Калинине («Август из Ревеля», 1970) до текстов к широко известным лирическим песням советской эпохи: «Алёнушка», «Лебединая верность», «Отчий дом», «Баллада о матери» и другие в исполнении Евгения Мартынова .

В своем творчестве Дементьев утверждает идеалы романтики, гуманизма и сострадания. По словам самого Дементьева,

Стихи Дементьева отличает обострённое чувство патриотизма , неприятия отрицательных черт современности, горькая ирония , лиричность, оптимизм , наслаждение элементарными радостями жизни, любовь к природе, в ранних стихах - комсомольский задор.

Дементьев пишет традиционные, легко доступные, отличающиеся музыкальностью стихи, о которых, хотя они и не упоминаются в историях русской литературы, пишутся доброжелательные рецензии. <…> Его стихотворения сконцентрированы на одном вопросе или одной проблеме, которая рассматривается с разных точек зрения в строках, часто выстроенных по принципу параллелизма (анафоры и другие формы повторов). Мотивы лирики Дементьева связаны с природой; он рассматривает также этические вопросы и отношения между людьми, причем главное для него в человеке - душевные качества.

Книги А. Д. Дементьева «Лирика», «Нет женщин нелюбимых», «Виражи времени», «Избранное», «Я живу открыто», «У судьбы моей на краю» выдержали не менее 40 изданий, общий тираж которых превысил 300 тысяч экземпляров .

Андрей Дмитриевич принимает активное участие в популярных телевизионных программах, ведет на ТВЦ вместе с журналисткой Кирой Прошутинской ток-шоу «Народ хочет знать ». С марта 2001 года А. Д. Дементьев - политический обозреватель «Радио России », ведущий еженедельной авторской программы «Виражи времени », которая по праву считается одной из самых рейтинговых передач радиостанции. В ней поэт говорит со своими современниками и друзьями обо всем, что происходит в их жизни и в стране. В 2005 году за эту программу А. Д. Дементьев удостоен «Гран-при» Всероссийского фестиваля «Вдохновение».

Своеобразие и успех «Виражей времени » обусловлены тем, что это не монолог героев, а разговор собеседников на равных. За три года в гостях у А. Д. Дементьева побывали: Иосиф Кобзон , Илья Глазунов , Вера Васильева , Леонид Рошаль , Майя Плисецкая , Ризван Садырканов , министр культуры Александр Соколов , Николай Басков , Александр Градский , Андрей Вознесенский , Зураб Церетели , Михаил Горбачев , Игорь Крутой , Александр Шилов , Родион Щедрин , Евгений Евтушенко , Екатерина Шаврина , Юлиан , Оскар Фельцман , Николай Сличенко , депутаты Государственной Думы Геннадий Селезнев , Владимир Рыжков , Станислав Говорухин ,Владимир Жириновский , Светлана Горячева , председатель Счетной Палаты РФ Сергей Степашин , (Валентина Толкунова) и многие другие.

Интерес к творчеству поэта, к его общественной и журналистской деятельности не ослабевает. Об этом говорят тысячи писем, которые приходят к Дементьеву от его читателей, радиослушателей и телезрителей. Его новые стихи и еженедельные передачи на радио и телевидении - яркое тому свидетельство.

Общественно-политическая деятельность

Более 40 лет А. Д. Дементьев принимает активное участие в работе общественных организаций Москвы и России, деятельность которых посвящена миротворчеству и благотворительности, укреплению дружбы и сотрудничества между народами, достижению согласия в обществе, воспитанию уважения к отечественной истории. Он стоял у истоков создания Советского фонда мира. В 1990 году А. Д. Дементьев был избран заместителем председателя Правления Российского фонда мира , ныне преобразованного в Международный общественный фонд «Российский фонд мира». При непосредственном участии Андрея Дмитриевича в Москве проводятся международные олимпиады зарубежных школьников, изучающих русский язык, в каждой из которых участвуют сотни учащихся из десятков стран мира. А. Д. Дементьев принимает участие в реализации благотворительных программ Российского фонда мира. Им проведен целый ряд благотворительных творческих вечеров и концертов для детей-сирот, ветеранов войн и малообеспеченных граждан, как в России (Москва , Московская область , Петербург , Тверь , Пенза , Псков , Северный Кавказ), так и для соотечественников за рубежом (США , Франция , Германия , Сербия , Хорватия , Чехия , Израиль).

В октябре 1993 года подпись Дементьева появилась в письме сорока двух в поддержку силового разгона Съезда народных депутатов и Верховного Совета России. 30 сентября 2012 года в интервью на радио «Эхо Москвы» Дементьев отрицал своё подписание этого письма, а также его подписание Беллой Ахмадулиной и Булатом Окуджавой : «Я был на Северном Кавказе, в это время наши писатели, ну, невысокого класса писателей, которые руководили Союзом писателей, решили поддержать и начали собирать подписи под этим письмом. Позвонили мне домой, - не помню, кто у меня был дома в это время. Говорят - вот письмо, он его подпишет? - А кто его подписал? - Это в защиту демократии, - так сказали. Подписали Окуджава, Ахмадуллина. - Ну, если они подписали, Андрей подпишет. И они поставили мою подпись» .

Награды и премии

Государственные награды Российской Федерации и СССР

Награды субъектов Российской Федерации

Почётный гражданин города Твери

Общественные награды

Памятный знак Российского фонда мира «Символ мира» () - за активное участие в миротворческой и благотворительной деятельности
Золотая медаль «За миротворческую и благотворительную деятельность» (Российский фонд мира) ()

Премии

премия Ленинского комсомола () - за стихи последних лет
Государственная премия СССР () - за книгу лирики «Азарт»
Всероссийская литературная премия имени М. Ю. Лермонтова () - за большой вклад в пропаганду творчества М. Ю. Лермонтова
Литературная премия имени Александра Невского «России верные сыны» ()
Бунинская премия ()
Царскосельская художественная премия (18 октября ) - за долгое и преданное служение поэтической музе, яркую личность и открытую гражданственность в книгах последних лет
Премия «Золотой Дельвиг» () - «За выдающийся вклад в отечественную словесность и в связи с 85-летием со дня рождения»

Напишите отзыв о статье "Дементьев, Андрей Дмитриевич (поэт)"

Примечания

Литература

Акимов В. Исследование и исследователь. - Вопросы литературы, 1984, № 4
Баруздин С. Стихи Андрея Дементьева. - Москва, 1959, № 3
Вышеславский Л. Позывные добра. - Дружба народов, 1984, № 12
Дементьев А. Избранное. М., 1988
Дементьев А. Аварийное время любви: Стихи. Статьи. Песни. М., 1996
Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
Карцев В. Андрей Дементьев: «Скоро - домой…» // Тверская Жизнь. - 2000. - 3 ноября.
Я ваш друг. Я все равно в читателе воскресну (рец. на Дементьев А. У судьбы своей на краю. М., 2000) // Тверская Жизнь. - 2001. - 8 сент.
Кузьмин В. Андрей Дементьев: Тверь - вся моя суть // Тверская Жизнь. - 2001. - 18 сент.
Прийма А. Плоть от плоти эпохи своей… - Знамя, 1984, № 3

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дементьев, Андрей Дмитриевич (поэт)

Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг"ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.

О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L"Empereur! L"Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu"est ce qu"il a dit? Qu"est ce qu"il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.

Дементьев Андрей Дмитриевич – это заслуженный человек, честь и хвала ему. Спасибо ему за его красивые стихотворения. Это стихотворение меня попросил Федор переслать Вам, чтобы Вы, Андрей Дмитриевич, оценили.
Федор заканчивает в этом году школу и хотел бы пойти по Вашим стопам. Это его слова. Андрей Дмитриевич, ответьте мне, пожалуйста.
Сегодня Федор, школьник из Новой Москвы поселка Новофедоровского,печатает стихотворение Андрею Дмитриевичу. Андрей Дмитриевич, пожалуйста, оцените стихотворение. Спасибо. У меня их много.

Патриотизм во мне всегда существовал,
Когда я лишь на свете появился.
И я его значения не знал,
Пока он сам во мне не проявился.

Я уж не знаю, что могло
Затронуть разум, тело, сердце?
Что взволновало, обожгло,
Что заставляет душу греться?

Когда на улице мороз
И холодно бывает мне,
Ничто не греет душу так,
Как сильная любовь к стране!

К стране, в которой я живу,
Переживаю все невзгоды,
И братскими считаю я
Соседние славянские народы.

И неспокойно на душе
Из-за событий на Украине
И сколько нужно будет лет,
Чтоб мы об этом всем забыли?

Как бандерлоги по стране
На Русь ползли, истошно воя.
И было ясно, что извне
Сломать хотят наши устои.

А вспомните, славяне, как устояли мы,
Точнее прадеды и деды, перед лицом войны.
Как патриоты наши смогли фашизм разбить,
А теперь бендеровцы пытаются нам мстить!

А что могли б сказать об этом люди,
Что не вернулись в здравии с войны?
Которых никогда мы не забудем,
Которых вечно будем помнить мы?

Что бы сказали, я не знаю,
Но я могу предположить,
Они б за страны наши взялись
И стали бы мы дружно жить!

Надо, как предки завещали,
Собрать народы и решить:
Пусть будет тяжело вначале,
Но быть державе величайшей!
Держав величайшей быть!

"Служебный роман" по Андрею Дементьеву

Они долго шли по Парижу, не было денег на такси… Иногда Любовь начинается и так…

Эксклюзивное интервью с Анной Пугач, женой поэта Андрея Дементьева

Лина ГОРОДЕЦКАЯ

+++++++++++++++++++++++++++

А эту зиму звали Анна

Она была прекрасней всех…

Д. Самойлов

И были зимы, и были весны… И опадала постаревшая листва, и вновь зеленел летний мир… В независимости от дождливых или солнечных дней эти сезоны для Андрея Дементьева зовутся «Анной». Ибо все времена года поэт может назвать именем своей жены. Они вместе уже двадцать лет, и, не считая себя Музой, Анна Пугач, несомненно, таковой является для супруга. Будучи самодостаточным журналистом, политическим обозревателем российского телевидения, она в первую очередь - любимая женщина, которой посвящаются поэтические строки:

Пою хвалу терпению мужскому.

Еврейским женам почесть воздаю.

Одна из них не просто мне знакома,

Она судьбу возвысила мою.

Поэта Андрея Дементьева не нужно представлять читателю. В конце девяностых Андрей Дмитриевич был директором ближневосточного представительства РТР в Израиле и годы работы сблизили его с нашей страной, подарившей ему рождение многих ярких стихотворений. А с Анной Пугач я познакомилась во время творческого вечера Андрея Дмитриевича, состоявшегося в Кармиэле и посвященного восьмидесятипятилетию поэта. Наш короткий разговор в антракте перешел в интересную и долгую беседу о любви, о карьере, о времени…Голубоглазая, светловолосая Анна оказалась контактным и динамичным собеседником, и так родилось это интервью, которое сегодня я хочу представить читателям:

- Анна, а как вы стали женой поэта?

- До того как я стала женой поэта, мы проработали много лет вместе в редколлегии журнала «Юность». А вообще все началось в 1975 году… Тогда я оставила подмосковный городок Коломна и отправилась в столицу поступать в МГУ на факультет журналистики. Помню, как родители провожали меня на вокзале, папа был мною чем-то не доволен, а мама ему сказала: "Перестань ворчать. Может быть, ребенок навсегда уезжает" Так и получилось… Конкурс на факультет был огромный, и приоритеты отдавались абитуриентам, которые уже работали в этой области. Я отправилась искать счастья в разные периодические издания и совершенно случайно оказалась около здания, где располагалась редакция «Юности». Был обеденный перерыв, в редакции находился только ответственный секретарь. Он и предложил мне временно поработать учётчицей писем вместо девушки, которая вышла замуж и взяла отпуск. Это был мой счастливый билет… А когда я была уже студенткой и это место освободилось, мне предложили войти в штат редакции. Я перевелась на вечерний факультет и стала полноправной сотрудницей «Юности».

- И вы познакомились с будущим мужем…

- Нет, это было не совсем так. Мы абсолютно не пересекались по работе. Что общего может быть между учетчицей писем и заместителем главного редактора одного из самых популярных журналов в стране? Первые полгода я его даже не видела, слышала о нем много от сотрудников и очень хотела увидеть. А получилось, что впервые увидела в телевизионной передаче «Песня Года». Евгений Мартынов исполнял «Лебединую песню», а потом на сцену поднялись авторы. Андрей Дементьев был такой импозантный, холеный… и мне не понравился.

- И все же работая вместе, на каком-то этапе пришлось познакомиться…

- Конечно. Со временем я стала литературным сотрудником отдела писем, затем заведующей отделом критики, мои публицистические статьи печатались в «Юности»… А Андрей Дмитриевич жил своей жизнью. Он был очень популярен. Но мы общались по работе. В те времена было принято, что спорные произведения перед решением об их публикации читались всеми членами редколлегии. И мнения наши часто совпадали.

- А где же романтика?

- Романтика… Она возникла спустя много лет. Мы как-то долго шли по Парижу. Не было денег на такси…

- Париж, действительно место для романтики…

- Мы находились там в командировке и всю ночь шли по городу и разговаривали. У нас было несколько рабочих поездок в Париж. В составе делегации мы ездили на празднование столетия Эйфелевой башни. Затем встречались в Париже с Владимиром Максимовым, известным диссидентом, главным редактором журнала «Континент», и Галиной Вишневской. К тому времени ее книга «Галина» вышла на многих языках,… кроме русского. Русскоязычный читатель впервые прочитал эту книгу благодаря Андрею Дмитриевичу, который содействовал ее публикации. Он написал предисловие к книге, которая вышла в издательстве «Новости» и через два месяца Галина Вишневская уже прилетела на презентацию. Общение с такими людьми, желание вернуть их творчество на Родину во многом сплотило нас.

А затем наступил год 1991. К этому времени Андрей Дементьев уже давно был главным редактором «Юности». Но времена требовали изменений. Андрей хотел вводить новых людей в штат редакции, ветераны журнала сопротивлялись. Все завершилось тем, что Андрей ушел из «Юности». А я - вместе с ним.

- В никуда?

- Да. Знаете, первое время - это была действительно пустота. Когда после стольких лет активной творческой жизни молчит телефон, кажется, что ты никому не нужен….Дальше мы работали вместе на телевидении. Затем пять лет в Израиле. А когда вернулись домой, нужно было вновь искать себя. Понадобилось лет семь, чтобы адаптироваться…Сейчас мы работаем в холдинге российского радио-телевещания.

- Андрею Дмитриевичу нужны определенные часы для творческой работы?

- Об одном нашем знакомом поэте говорят, что с восьми до десяти - он "на Пегасе". Но Андрей — не требовательный и не капризный человек. И пишется ему в любое время суток.

- Он любит с вами делиться новыми строками?

- Конечно. Иногда это бывает совершенно курьёзно. Когда я веду машину и сосредоточена на своих мыслях, он вдруг неожиданно начинает декламировать что-то новое и сразу хочет знать мое мнение

- А к критике как относится?

- Поначалу плохо. Возмущается, что я не вникла, не прочувствовала. А потом все-таки прислушивается. До творческих конфликтов не доходит.

- "Ничего не жалейте вдогонку. Если то, что случилось нельзя изменить…." Андрей Дмитриевич живет по принципу своих стихотворных строк?

- Однозначно, да. Он - оптимист по натуре. И это очень помогает ему по жизни.

- Вы чувствуете себя ангелом - хранителем своего мужа?

- Я никогда не задумываюсь об этом. В творческий процесс его я не вмешиваюсь. Но Андрей знает, что на всех его поэтических вечерах я рядом — за кулисами. И если он забыл строку, это не страшно, я помню ее наизусть.

- А домашний быт получается поддерживать? Готовить вы любите?

- Мы оба заняты, оба работаем. Если получается сварить кастрюлю борща, едим его всю неделю.

- Анна, как получилось, что вы стали политическим обозревателем во всероссийской государственной телерадиокомпании?

- Меня отточила жизнь в Израиле, где политические события опережают все остальные. А я, как оказалось, типичный информационщик, оттачивающий свое внимание к каждому нюансу. Андрей, например, как поэт воспринимает события в мире совершенно иначе, не уделяя внимания мелочам. Любопытно, мы оба гуманитарии, но у нас разные восприятия происходящего.

- Я уверена, что на вопрос, нравится ли вам Израиль, получу положительный ответ. А что вам не нравится в нашей стране?

- Нетерпимость. Голда Меир однажды сказала,что трудно быть премьер-министром в стране, где еще пять миллионов премьер-министров…Здесь все всегда все знают… Но поражает меня и Андрея до глубины души - родственность израильтян, готовых всегда прийти на помощь. Андрей недавно перенес операцию в больнице «Адасса». Его ни на минуту не оставляли без внимания, приходили и близкие и дальние знакомые.

- Андрей Дмитриевич родился в Твери. Вы часто бываете на его родине?

- Конечно, бываем. Очень красивый город, любимый Пушкиным. Там, кстати, родился и Борис Полевой, бывший редактор "Юности". Этим летом в центре Твери открылся Дом Поэзии. Там будут проводиться поэтические вечера, семинары, презентации книг, планируется открыть маленькое кафе. Все для того, чтобы творческие люди смогли чувствовать себя комфортно. И, знаете, этот Дом расположен совсем недалеко от улицы, где вырос Андрей.

- Дом его родителей сохранился?

- Нет….Но Андрей часто вспоминает годы, которые прожил там…Его отрочество пришлось на Великую Отечественную, а в первые дни войны отца, который работал агрономом, арестовали по доносу. Всю жизнь Андрей помнит, как забрали отца. В последнюю минуту он посмотрел на сына и сказал: «Это ошибка». Его действительно реабилитировали, но гораздо позже. Андрей рассказывал, каково было ему знать, что отцы друзей на фронте, а его - заключенный.

- Анна, вернемся к женским вопросам…А что вы цените в первую очередь в своем муже?

- Благородство, джентльменство. Всегда приятно, когда рядом мужчина, который умеет ценить женщину. И еще широту души, во всем. Я помню, что во времена, когда редактором «Юности» был Борис Полевой, на все праздники устраивались обильные застолья. И собирались деньги, по рублю. А если не хватало, шли к Дементьеву, который, не раздумывая моментально добавлял, сколько было нужно. Когда Андрей стал редактором, застолья сохранились, но уже без выпивки. Это не в его вкусе.

- А какой главный недостаток у вашего мужа?

- Вспыльчивость. Если он чем-то не доволен, то «заводится с полуоборота». Но, слава богу, Андрей — отходчивый человек. Поэтому нам удается избегать конфликтов.

- Таланты всегда имеют своих поклонников… Как Андрей Дмитриевич справляется с этим?

- Вы знаете, он по-настоящему любимый многими поэт. Это и приятно и сложно. Ибо почта завалена письмами, телефон не прекращает звонить. Его приглашают на мероприятия в разные города, просят прорецензировать свои стихи. Иногда мне просто приходится объяснять человеку, которому Андрей однажды ответил, что он не может быть его личным рецензентом до конца дней. Сегодня позвонили из редакции московского радио, где Андрей отвечает на письма радиослушателей и сказали, что конвертами завалены две комнаты.

- Но все-таки это приятная ответственность - открывать новые имена в российской поэзии.

- Конечно. В этом присутствует радость открытия. Недавно одна, как Андрей думал, юная женщина прислала стихи, которые Андрею понравились свежестью молодости. А оказалось, что ей уже пятьдесят. И это ее первый поэтический сборник. Андрей написал к нему предисловие и дал поэтессе свою рекомендацию в Союз Писателей. Вообще же, его мечта - издавать российский журнал «Дом поэзии». Я надеюсь, что она сбудется, и журнал этот станет трамплином для многих талантливых поэтов.

- По журналу «Юность» вы не скучаете?

- Было жаль покидать журнал, где проработали вместе столько лет. Но теперь… там другие люди. У нас нет никаких контактов с ними.

- А налаживать быт вместе было тяжело?

- Андрей ушел из квартиры в элитном писательском доме в Безбожном переулке, оставив все жене.

И мы начинали жизнь в моей маленькой квартире. Все сначала…А когда мы вернулись из Израиля, то смогли купить трехкомнатную квартиру. И его кабинет - моя большая гордость. Потому что в прошлой квартире он практически не имел личного пространства. В его кабинете стоял телевизор, и собиралась вся большая семья. А тут мы купили письменный стол, и книжные шкафы, и все это так элегантно вписывается в интерьер кабинета. Я вообще думала, что наша квартира на самом высоком уровне. Мы так старались, столько вложили сил и средств…. А когда зашла к соседям, бывшим нефтяникам из Воркуты, то поняла, что нет предела совершенству. Новая Россия…

- Вы заговорили о прошлой семье Андрея Дмитриевича. Он общается со своими детьми?

- Конечно. Андрею пришлось пережить огромное горе - потерять сына…Дмитрий был совсем молодым, когда ушел из жизни… Затем — невестка…Остался внук. Полный тезка Андрей Дмитриевич Дементьев. Красавец, почти два метра роста…Он дружен с дедом. Андрей младший нашел себя в кинематографе, сыграл несколько главных ролей… Сейчас участвует в совместном российско-американском проекте. На празднование восьмидесятипятилетия Андрея в Тверь приехали и внуки, и дочери Андрея - Марина и Наташа.

- Анна, Вас сегодня просили выйти на сцену, но вы отказались, хотя именно вам уже многие годы Андрей Дементьев посвящает все лирические стихи. Вас никогда не тянет прикоснуться к славе мужа?

- Я была амбициозна в молодости. Я рвалась в Москву, поступила в МГУ, мечтала окончить аспирантуру, радовалась, когда получала заграничные командировки. гордилась продвижением своей карьеры… И знаете, удивительно, но все мои амбиции закончились, когда я вышла замуж за Андрея. То есть, они теперь касаются его творчества. Мне просто стало интересней помогать ему.

- А Андрею Дмитриевичу нынче пишется?

- Думаю, что даже больше, чем в молодые годы. Тогда ему приходилось в основном заниматься редакторской работой и стихи писать урывками. А сейчас каждый год - новая книга.

- Так как у нас получился разговор женский, то напоследок хотелось спросить, а что бы вы пожелали читательницам этой статьи?

- Облагораживать мужчин. Нам нужно им помогать и их создавать. Готовых своих мужчин не бывает… Думаю, что и я в чем-то изменила Андрея.

******

А свое интервью с Анной Пугач о жизни и любви, которая никогда не бывает поздней, я бы хотела завершить словами Андрея Дементьева: «Я продолжаю влюбляться в свою Аннушку. Она самый первый мой читатель. И самый строгий мой критик. В последнем сборнике есть стихотворение, которое начинается так: "Благодарю тебя за то, что ты со мной…" Это про нее…»

Лина Городецкая

Журналист, прозаик, переводчик. Фрилансер. Автор сборника рассказов «Русские корни».